Античный чароплёт. Том 3

Раньше я не думал об этом, но вообще большинство богатых мужчин во всех развитых странах имеют гаремы. И Индра-Бхопалское царство не исключение. Как и входящие в него на правах относительных автономий вассалы Раджи – моджары. Внуком одного из которых и являлся Сварнраадж. Да и предки Тарджабалахасара роднились с моджарами нередко. Поэтому у Сварнрааджа было множество родственников. Ближних и дальних. И немалая их часть как раз была высокопоставленными хотя бы по статусу людьми. В частности, они в нынешних условиях почти все были конными. К чему я это веду? К тому, что в том же Шумере, к примеру, род очень многое значил. Ты либо родовит, либо нет. Дворянин выше обычного человека настолько же, насколько Император выше дворянина. Рода Империи, не имея названий, существовали в качестве устойчивых социальных структур. Но было во всей этой иерархии исключение. Маги. Даже с мастерами никакие, пусть даже и самые богатые придворные, не смели без причины разговаривать неуважительно или пренебрежительно. Маги – вне каст и классов, вне сословий. А уж сильные… А я всё-таки отношусь к последним. В той же Трое была похожая система. Да, дворяне правят страной. Но маги правят законами природы. Сейчас же… К храмовникам относились чуть проще, но похожим образом. Дело было ещё и в том, что многие представители знати проходили начальное обучение в Храме. Тот же Сварнраадж вообще учился несколько месяцев в детстве у самого гуру-настоятеля. Точнее, нынешний гуру как раз и стал таковым буквально через пару лет после периода занятий со Сварнрааджем. Старый умер. Но не о том речь. К магам, не принадлежащим Храму, относились как к второму сорту. И это тоже было оправдано. Мелкие местные знахари, старые рода чародеев и колдунов, прорицателей и прочих, конечно, что-то могли, но в целом сильно Храму уступали. Собственно, наиболее прогрессивные из них Храмом и поглощались. Какую-то силу представляли собой представители Индрахутары… Но теперь они – просто часть истории. Как и их права и свободы. Точно так же и с чародеями Похалая. А я как раз не был храмовником. Правда, ученичество у Абтармахана сглаживало этот момент, но относились все эти люди ко мне как к ученику-сопляку, а если сдобрить это всё личным Самомнением и некоторой немилостью самого Сварнрааджа, то… Короче, чужое высокомерие по отношению к моей персоне меня просто выбешивало. Даже Император не вёл себя так, как эти ничтожества, большая часть из которых вообще вторые-третьи сыновья смазливых дочерей ремесленников, взятых наложницами в господский дом.

Апофеозом ситуации, доводящей меня до бешенства, становилась Абхилаша. Совету Абтармахана я внял. Начал забывать про неё. Но эта особа словно специально стала маячить то тут, то там, регулярно появляясь жмущейся к Сварнрааджу. Возможно, во мне сыграл тот факт, что она, наверное, единственная со времён Кусы женщина, с которой я не боялся спать из-за очередных возможных каверз от Афродиты. Возможно, она мне действительно была симпатична. Но хорошего настроения точно не добавляла. Впрочем, больше Абхилаша вызывала раздражение. Чем больше я занимался с Абтармаханом, тем больше чувствовал, ощущал силу, клокочущую внутри. Она и раньше была, но прана и тонкости изменений при единении с Шак’чи делали своё дело, наполняя тело даже на физическом уровне ощущением подвластной мощи. Собственно, я во время похода на ту убогую недо деревеньку эмушитов почти регулярно, пусть и перебарывая себя, входил в контролируемую одержимость с обезьяном: позволяло снять усталость, да и постоянная готовность к бою была. Собственно, это было настолько удобно, что если бы не постоянные потери праны на поддержание слияния, около тысячи (чуть меньше) единиц в сутки и повреждения, которые таки получало тело при длительном объединении, то я весь поход терпел бы обезьяна в своём теле. Кстати, если при одержимости главный я, то получается, что это не я одержим Шак’чи, а Шак’чи мной, как бы странно это ни звучало?.. Восстановление же праны из маны организмом было незначительным по сравнению с потерями: суммарно преобразование «мана-прана» сейчас было под двести шестьдесят три единицы. Так его оценивала система в статусе. Это значение, которое организм мог восстановить самостоятельно за сутки в среднем в нормальном режиме.

Собственно, сразу по возвращении с немногочисленными пленными, небольшими трофеями и восемнадцатью трупами всего лишь из-за двух гончих, только одну из которых и удалось убить, Абтармахан решил, что пора создавать аркан посоха Шак’чи. Процедура проходила путём медитации. Была неприятна. Духовное тело, не физическое, до сих пор ощущалось странно и непонятно. После создания аркана система засчитала двести третий уровень, одно очко с которого ушло в «мощь чар», а одно – в виртуальную книгу. Место там ещё есть, но не так уж и много. Можно и увеличить, благо, Абтармахан его быстро заполняет своими лекциями.