Античный полис. Курс лекций

В Риме держатели империя были до определенной степени автономной и независимой стороной по отношению к populus и comitia, по крайней мере в сравнении с носителями должностной власти во многих греческих полисах. Магистраты cum imperio владели исключительным правом созывать комиции и руководить ими, вносить законы, предлагать кандидатов на выборах и объявлять результаты. Через lex curiata de imperio (куриатный закон об империи) высшие магистраты торжественно наделялись властью и имели право при всех публичных делах совершать ауспиции. Они обладали неограниченной властью приказа и дисциплинарной властью. Provocatio (право обращения к народу против решения магистрата о тяжелом наказании гражданина), трибунские auxilium (помощь гражданину) и intercessio (запрет действий магистрата) – эти praesidia libertatis (средства защиты свободы граждан) должны были удерживать в определенных рамках фактическое применение империя внутри города. Они не ограничивали империй, они даже предполагали вес империя и обширную власть его носителей, они косвенным образом признавали его огромное значение и этим фактически подтверждали его (К.-Й. Хёлькескамп).

Особое место в формировании меритократии принадлежало сенату. Сенат был политическим центром Республики, он играл роль ключевого института планирования, принятия решений и контроля, он являлся авторитетнейшим органом, что было неотделимо от важнейшего круга функций (распределение провинций, пророгация империя, интеррегнум). При этом вес сената был неформальным (в противоположность носителям империя), и имелось постоянное и неизбежное напряжение в отношениях между сенатом, с одной стороны, и магистратами с империем – с другой, так же как оно присутствовало между гражданским коллективом и носителями империя. Конфликты иногда вспыхивали, но, как правило, оставалось это напряжение латентным. К тому же обладатели империя практически всегда были сами сенаторами (К.-Й. Хёлькескамп).

Важным положением теории «римской меритократии», которое мы разделяем, является то, что возвышение руководящего слоя классической (средней) Республики нельзя представлять только лишь количественным расширением старого патрициата некоторыми семьями «новой аристократии». Наоборот, это возвышение было комплексным многосторонним процессом, в ходе которого возникла совсем новая своеобразная и специфическая элита. Новая элита формируется не на старой основе, – делается вывод в концепции меритократии, – ее характеризует новое качество, новая мораль, новые критерии достойности.

В целом анализ характера политической системы Римской республики, сделанный антиковедами за последнюю четверть века, свидетельствует о признании решающим фактором управления римской общиной деятельность не всего гражданского коллектива, а его элиты. Вместе с тем мы бы хотели подчеркнуть следующее: civitas, являясь разновидностью полисной организации, конституировалась в качестве государственного образования на основе принятия принципов, регулирующих общественную жизнь, всем гражданским коллективом. Каждая полисная община вырабатывала собственные способы поддержания стабильности своего существования, политические механизмы выполнения организаторской функции государства и методы согласования интересов различных социальных групп. Иначе говоря, в каждом полисе политико-правовой уклад был результатом коллективного принятия его массой граждан. Полис, будучи коллективом граждан, всегда поддерживает в своей идеологии представления о верховенстве народа, о его праве принимать основополагающие решения, и в этом состоит демократическая посылка его государственной организации. Следствием этого является постоянное сохранение если не реально-политического, то хотя бы формально-юридического значения народных собраний. Но это не исключает того обстоятельства, что установленные гражданским коллективом правила политической игры позволяют иметь определяющее влияние в государственной практике не народу, а элите. Судя по всему, это и имело место в Риме.