Антидот. Противоядие от несчастливой жизни

Через несколько дней после аукциона я вернулся в Гринвич, чтобы забрать свою лобковую вошь, но ее не смогли найти. Сотрудник Купола, помогавший мне в поисках, выглядел виноватым, но не удивленным. Даже распродавая собственное содержимое, Купол вновь подтвердил свою провальную репутацию. В течение нескольких лет я иногда получал письма от бухгалтерской фирмы PricewaterhouseCoopers, управлявшей банкротством: меня уверяли, что в один прекрасный день, скорее всего, после того как все более важные кредиторы будут удовлетворены, мне вернут 100 фунтов, которые я получил в моей газете. Я все еще жду.

Как считает Кауард, сами британцы полагают, что спокойное отношение к поражению или даже восхищение им – чисто британская черта. Мы славим фатальную неудачу, которой закончилась попытка капитана Скотта[79] первым достичь Южного полюса, и ценим воспоминания об эвакуации из Дюнкерка[80] больше, чем триумф победы. Журналист (британский) Стивен Пайл написал в своем бестселлере (британском) 1979 года «Книга о героических поражениях»: «Всем тем, кто создал ужасно крутые книги об успехах, я посвящаю эту ужасно крутую книгу о том, что быть бестолковым совершенно нормально… таков и я сам, и все, кого я знаю». Жителям ориентированных на успех Соединенных Штатов нежное отношение к неудачам может показаться чисто европейской эксцентричностью, еще одним свидетельством гибели империй. А журналист Нил Стайнберг пишет: «Размышлять о поражениях – не вполне американское занятие. А вот в Европе – это точно большое дело. Там каждая нация хоть однажды была уверена в своем величии, хотя и разбазаривала его, покрывая чистым золотом гигантские дворцы и заказывая яйца Фаберже дюжинами. У Англии была ее империя, у Испании – ее армада, у Франции – ее Наполеон, у Германии – ее невероятный расцвет. Даже у Бельгии был период величия, хотя там действительно все пошло как-то не так после смерти Карла Смелого[81] в 1477 году. Воспоминания о прошлом и мучительные размышления о нем – почти единственное, что связывает эти нации с величием. А иначе зачем бы им были нужны пабы и уличные кафе?»

Но нам не следует относиться к приятию поражения как к специфической национальной причуде. С точки зрения «негативного пути» к счастью в этом явлении содержится существенно больше. Мы увидели, что готовность потерпеть поражение и анализировать собственные неудачи бывает чрезвычайно важна для понимания того, как достичь успеха. Но еще более глубокая контринтуитивная возможность заключается в том, что можно обрести покой, приемля неудачу как неудачу, а не просто как этап на пути к счастью; в том, что доброжелательное отношение к ней может оказаться полезнее постоянных попыток избежать ее.

В неудаче есть искренность и честность, проза жизненной реальности, которой не хватает на высотах успеха.