Антигитлеровская коалиция — 1939. Формула провала

Событием, которое объединило идеи всех этих авторов воедино, сформировав на их основе новые политические течения, стала, безусловно, Первая мировая война. Она имела целый ряд важнейших последствий, до сих пор мало оценённых исследователями, но очень важных с позиций идеологии молодых постверсальских государств. Вместе с падением трёх европейских империй рухнули пестовавшиеся десятилетиями ранее мечты о создании колониальных держав со столицами в Берлине, Вене, Риме (а по их примеру — в Бухаресте, Будапеште, Софии). Вместе с распадом многонациональных империй возникли новые национальные государства, в которых представители бывшей титульной нации (например, немцы) оказались на положении национальных меньшинств. То есть ситуация изменилась с точностью до наоборот.

Ещё одним следствием «блестящего имперского века Европы» было распространение спиритуализма и теософии — попытки впитать и осознать мистические практики даосизма и ламаизма. Однако на деле его представители возвращались к языческому обожествлению природы (пантеизму). Одной из форм этого неоязычества стала философия жизни (философия бытия по Мартину Хайдеггеру). Она стремилась уйти от многовекового конфликта западно–христианских церквей со светской властью, примером которой может служить борьба Берлина и Рима против политической роли Святого престола в ходе объединения Германии и Италии в XIX в. Представители витализма, и особенно ярко Фридрих Ницше[252]

, пытались найти опору в целостном представлении жизни как динамики, как воли к жизни, присущей всем живым организмам, и отказаться от посреднической роли христианства. Локальное ранее, это «бегство от окружающего мира» (эскапизм) стало массовым явлением в долгие месяцы позиционных боёв Первой мировой войны. Причём влияние этого «бегства души на Восток» было намного шире, если вспомнить самочинно нарисованные свастики на касках кайзеровских солдат, свастики на «керенках» и свастики, оставленные императрицей Александрой Фёдоровной на стенах Ипатьевского дома.

«Моду на язычество» среди правых радикалов оформил и закрепил в книге «Языческий империализм» итальянский идеолог фашизма Юлиус Эвола. Мировая история представлялась им в виде спирали, однако каждый новый её уровень — это виток вниз, то есть деградация, причина которой, по словам Эволы, — в «семитизации греко–романского, а впоследствии и всего нордического мира, произошедшая по большей части за счёт распространения христианства»[253]. Сочетая мистическое представление о Востоке с «ариософией», Эвола указывал местонахождение этой прародины сверхчеловека — мифическая северная страна Туле, давшая название одноимённой оккультной организации, которая внесла крупный вклад в идеологию НСДАП и Третьего рейха.

В результате Первой мировой войны религиозно–нравственный кризис европейской цивилизации стал ещё глубже. Если в Рождество 1914 г. солдаты по обе стороны Западного фронта ещё могли устроить общий футбольный матч, то уже через несколько месяцев об этом не могло быть и речи. Ожесточение, «накручиваемое» пропагандой, переходило все разумные пределы, и христианские пасторы (как и социал–демократы, ранее одобрившие войну) забыли о своём космополитическом долге, а их вера отринула свои миролюбивые заповеди и оказалась расколотой между государственными границами. Религия стала на службу государствам, а священники превратились в политических офицеров. Христианство не давало выхода человеку из длительной и тяжёлой, морально и физически, войны, ведь с обеих сторон линии фронта в Европе друг в друга стреляли люди, носившие нательные кресты. Витализм, неоязычество, иррационализм и антихристианство выплеснулись из городских кружков и ветшающих дворянских усадеб в широкую массу офицеров, унтер–офицеров и солдат, вынужденных многие месяцы делить общую траншею. Произошла смычка «модных», но кулуарных идей с большими массами людей, чья психика и вера в христианские заповеди оказались надломлены.