Антиидеи

Парадокс времени состоит, согласно концепции Н. Бердяева, в том, что новое появляется не в историческом времени, а во времени экзистенциальном, расположенном в сфере личной судьбы. Это и есть трагизм человека в истории, не могущего слить эти два течения времени. Так, идеалистически разорвав течение социального и личного времени, приписав последнему некую надысторическую, таинственную творческую силу, Н. Бердяев обосновывал мысль о безнадежности упований людей на лучшее будущее, достигаемое с помощью поступательного общественного развития. Более того, он проводит мрачную мысль о том, что история и ее временное течение движется ненавистью, а не любовью: «…и с остротой ненависти связаны наиболее динамические ее моменты». «В сущности, история делалась как преступление»2,

2 Бердяев Н. Опыт эсхатологической метафизики, с. 180.

– заключает Н. Бердяев.

Столь мрачный взгляд на будущее – достояние многих видных буржуазных идеологов. Например, по мысли А. Тойнби, человечество ныне потеряло всякие ориентиры и «не видит пути в будущее», его ожидает либо «самоликвидация», либо исчезновение личности в «тоталитарном» мировом режиме1.

1 ТоупЪее A. Surviving the Future. L., 1971, p. 154.

Гибель человека, порабощенного техникой и утратившего нравственную и духовную самобытность, предрекали также Л. Мамфорд, Ж. Эллюль, П. Гудмэн и другие. Ныне «миллионы человеческих существ живут в тени тотальной катастрофы»2,

2 Mumford L. Myth of the Machine. N. Y., 1970, p. 75.

обесчеловечиваясь и теряя смысл существования, считал Л. Мамфорд.

Пессимистическое представление о будущем буржуазные идеологи прямо противопоставляют марксистско-ленинскому учению о прогрессе, как якобы ненаучной нормативно-утопической схеме исторического развития3.

3 Примером подобного подхода может служить работа Р. Таккера «Марксистская революционная идея» (Tucker Д. The Marxist Revolutionary Idea. N. Y., 1969) и книга Ф. Грайер «Марксистская этическая теория в Советском Союзе» (Grier Ph. Т., Marxist Ethical Theory in tho Seviet Union. Boston 1978).

Критику антимарксистских нападок на нравственный прогресс мы предпринимали ранее в книге «Критерий нравственного прогресса» (М., 1967).

Как прорицает в этой связи К. Поппер, марксистам, «даже при самых лучших намерениях создать на Земле рай, удается создать лишь ад – тот самый ад, который только человек может приготовить своим собратьям»4.

4 Popper К. The Open Society and its Enemies. L., 1962, v. 2, p. 86.

Американский идеолог А. Улэм считает утопичным марксистский социализм, который при попытках его достижения оборачивается неожиданными результатами1,

1 Ulam A. Socialism and Utopia. Daedalus, 1965, Spring.

а английский этик X. Мейнелл считает, что никто не может дать гарантии того, что в итоге революции «результирующая сумма несчастий и притеснений не окажется реально хуже, чем в настоящем»2.

2 Meynell H. Freud, Marx and Morals, p. 84.

С несколько иных позиций критикует нравственную футурологию экзистенциальная философия. Предположим, говорят философы этой ориентации, что возможно создание четкого социального прогноза, достаточно обоснованного, чтобы устранить с известной степенью приближения деструктивное влияние «иронии истории». Но сам факт следования этому проекту предполагает, что человеческие действия должны быть в каждый определенный момент строго детерминированы. Таким образом, на алтарь будущего абстрактного добра кладется реальная, невосполнимая, фундаментальная ценность личностного бытия – свобода. Новое зло «иронии истории» оказывается… запрограммированным злом отречения от индивидуальности, творчества во всех областях жизни, в том числе и моральной. Истоки подобных взглядов следует искать в наивной иллюзии возможности «абсолютной свободы», а также заезженном представлении о том, что всякое планирование, особенно социальное, подобно прокрустову ложу урезает игру спонтанных индивидуальных устремлений, неизбежно связано с декретированием, насилием, подавлением и т. д.

Представление об иронии истории, разумеется, не беспочвенно, оно базируется на ряде реальных особенностей общественного развития. Особенностей, которые в этом представлении абсолютизированы и пессимистически вывернуты наизнанку. Еще Гегель обращал внимание на тот факт, что люди в истории «добиваются удовлетворения своих интересов, но благодаря этому осуществляется и нечто дальнейшее, нечто такое, что скрыто содержится в них, но не сознавалось ими и не входило в их намерения», что здесь «получаются еще и несколько иные результаты, чем те, к которым они стремятся…»1.

1 Гегель. Соч. М.-Л, 1935, т. 8, с. 27.