Антихрист

— Не знаю, но пока он неизвестен, надо прибирать к рукам все, что возможно. Так как ты отнесешься к тому, что я попытаюсь найти документы Ивана? А может быть, мне удастся с ним договориться?

Сергей пристально взглянул прямо в глаза Ясницкого. Тот выдержал взгляд.

— Что ж, попробуй, — сказал Сергей и отвел взгляд.

— Хорошо, я попробую, но мне нужна твоя помощь.

— Я уже сказал, что это не мое дело.

— Мы же почти компаньоны и можем ими стать. Тридцать процентов… — четко и ясно сказал Ясницкий. И добавил: — Тебе — тридцать процентов.

— Тридцать процентов от чего?

— От всего, что принесет Иваново наследие. Я думаю, что мы сможем юридически четко определить, где начинается влияние его идей.

— Но почему ты говоришь «наследие»?

— Я повторю, что хорошо понял, кто такой Зильберт, и я не верю, что Зильберт оставит Ивана на свободе, а говоря проще, в живых.

— Но Зильберт мертв.

— Да, но его империя жива, а она не оставляет вне контроля такие взрывоопасные заряды, как Иван.

— А сам-то ты не боишься держать в кармане такой детонатор?

— Я мало чего боюсь, ты же знаешь. А потом я не думаю, что нам надо будет размахивать его записками перед носом у корреспондентов или ученых. Надо будет переждать время и хорошо во всем разобраться.

— Время, ах, время… — сказал Сергей и понял, что сейчас он согласится с предложением Ясницкого, потому что у него нет другого выхода. — Его всегда так не хватает. Значит, ты хочешь заплатить мне за то, чтобы я выудил у Ивана информацию, где лежат эти его документы, прежде чем он их уничтожит? Я должен… Что и кому я должен? — Сергей едва заметно тряхнул головой и вдруг сказал: — Знаешь, я согласен. Мне надоел этот дурдом, — Сергей с особенной злобой выделил слово дурдом. — Я уже четыре года чувствую себя зависимым от этих его сумасшедших идей и ощущаю их влияние на себе. Я хочу избавиться от этого наваждения. Я согласен, только с одним условием — Иван не должен пострадать.

— Хорошо. Главное, что ты мне должен будешь сказать, — находится ли сейчас Иван под защитой Зильберта? Мне этого никогда не узнать, а ты, пользуясь своим дружеским отношением с ним, — сможешь. Если да, я выхожу из игры, если нет, я буду действовать по обстоятельствам. Цель известна.

— Хорошо, согласен. Но у меня еще одно условие. Мне для расширения дела нужен кредит — сорок миллионов долларов. Дай мне беспроцентный кредит, и я буду делать то, о чем мы договорились. А дивиденды — оставь себе.

— Сорок миллионов?

— Да.

— Сегодня?

— Да.

— Беспроцентный?

— Да.

— Без гарантий?

— Да.

Ясницкии начал ходить по кабинету. Он несколько раз останавливался и смотрел в окно.

— Как выглядит Наташа? — вдруг спросил он.

— Она не изменилась, во всяком случае, внешне.

— Правда, что она снималась для «Плейбоя»?

— Нет, она прошла пробу, но сниматься отказалась.

— Почему?

— Спроси у нее сам.

— Хорошо, я спрошу… Ладно, я согласен дать тебе этот кредит, под твое честное слово. Ты прав, Иван никогда не сможет распорядиться теми открытиями, которые он сделал. Мы же несем ответственность перед обществом за то, чтобы эти его открытия не пропали из-за его странного фанатизма. Я не собираюсь вникать в мотивацию его поступков, меня интересует только одно: прервалась ли его связь со штаб-квартирой Зильберта или нет?

— А если он и сам этого не знает? Может быть, за ним следят, а он не знает. Что тогда?

— Тогда? Тогда узнай, где лежат эти проклятые документы. И будем надеяться, что люди Зильберта окажутся там после нас.

— Какой риск, Игорь, какой риск…

— Это мой риск. Если Иван направлял всю свою неуемную энергию на борьбу с законами природы, а я — на сдерживание себя…

— Наташа?

— Да, и Наташа тоже, — резко оборвал Ясницкии. — Мы договорились?

— Да.

— Хорошо. Сейчас подпишем документы. Звони мне днем и ночью, я буду готов действовать в любой момент.

— Только мне кажется, что мы лезем в очень опасное дело, — сказал Сергей и как-то растерянно огляделся по сторонам.

— Вот это тебе и предстоит выяснить.

Иван доехал до аэропорта на такси. Его никто не провожал. Совесть его была спокойна и сознание ясно. Он совершенно четко знал, что теперь должен делать. Когда самолет взлетел, Иван сказал себе: «Самое страшное — впереди и самое прекрасное — тоже, поэтому надо благодарить Бога и действовать».

Глава четвертая

1

В книжном киоске аэропорта среди детективов и любовных романов Иван увидел Библию. Он купил ее. «Корана, к сожалению, нет. Зато есть абсолютная память», — подумал Иван.

Салон самолета был полупустым. Иван сел подальше от других пассажиров и открыл книгу.