Антихрист

— Я даю тебе свою волю. Я приказываю тебе писать эту книгу, то есть повторить то, что ты записал в Самаэле.

— Нет надо мной теперь ничьей воли, кроме воли Бога. Ты опоздал, ненамного, но опоздал.

— Нет, Иван. Так не бывает, ты напишешь то, что уже сделал один раз, я приказываю тебе. И ты сделаешь это несмотря ни на что, потому что моя воля — это твоя воля, а я хочу этого.

— Приказывай, я слушаю.

— Возьми лист бумаги и напиши первое уравнение твоей Системы на том языке, на котором написана Книга.

Иван сел за стол взял лист и написал:

«Во имя Бога милостивого, милосердного! Хвала Богу, Господу миров, милостивому милосердному, царю в день суда! Тебе мы поклоняемся и просим помочь! Веди нас по дороге прямой, по дороге тех, которых Ты облагодетельствовал, — не тех, которые находятся под гневом, и не заблудших»[38].

— Что ты пишешь?

— Так начинается Книга.

— Но это же Коран!

— Так начинается Книга.

— Почему ты пишешь по-русски? Где же уравнения?

— Чтобы писать на языке Бога, мне нужен Самаэль. Но это то же самое, уверяю тебя. Даже если я напишу это на языке Бога — это не изменит смысл написанного. Правда, здесь не совсем адекватный перевод, но я его исправлю, точнее, поясню. Находящиеся под гневом и заблудшие — это те, имен которых нет в Предвечной книге, они свободны как ты и как я был и поэтому блуждают во тьме своей свободы.

— Черт тебя задери, Иван. Допустим, ты сейчас напишешь то, что знаешь, так, как считаешь нужным. Что тогда, как я смогу этим воспользоваться?

— Ты, я думаю, никак не сможешь, потому что если ты забрал мою волю, значит, ты насильник, а как и всякий насильник — не имеешь души, духа Божьего в себе. Ты никак не можешь воспользоваться этой Книгой. Ты можешь только бояться ее и ее смысла. Зачем тебе это?

— Затем, чтобы иметь власть.

— Ты хочешь быть, как Зильберт?

— Да.

— Но для этого тебе совсем не нужна Книга.

— Пиши, пиши на том языке, на котором записаны твои уравнения. Я приказываю тебе.

Иван написал несколько рядов непонятных знаков.

— Вот, написал. Писать дальше?

— Как это прочесть?

— Без компьютера это нельзя прочесть.

— Что будет, если ты напишешь все это до конца и введешь в компьютер?

— Тогда явится Бог и спросит у того, кто будет держать свою руку на клавише запуска программы. Он спросит, не хочет ли новый обладатель вечной истины получить душу или будет Армагеддон и Суд. Но Бог не может творить зла, Он готов был уступить мне свое место.

— Бог являлся к тебе?!

— Я стал существовать для него, когда Он дал мне Лийил, свое перо, чтобы я творил чудеса, но я еще тогда не существовал для Него так, как существую сейчас. Бога нельзя видеть, но я слушал Его.

— И что ты выбрал?

— Душу.

— А я бы выбрал власть. Еще раз, черт тебя подери! Где сейчас этот Лийил?

— Здесь, — Иван показал на свою голову.

— Так, ясно. Что скажешь, уважаемый? — обратился Ясницкий к своему помощнику.

— Это как раз тот неблагоприятный для нас случай, о котором я вас предупреждал. Слишком слабая психика и слишком мощное подсознание.

— Это у него-то слабая психика!

— Получается так. Не выдержала.

— Ну и что делать?

— Из него можно сейчас получить только какие-то факты. Никаких логических рассуждений. Он в результате своих исследований помешался на почве религии. Если бы это не произошло сейчас, под действием моих препаратов, то произошло бы позже.

— Сергей, иди сюда. Спрашивай ты, — сказал Ясницкий и сел в темном углу. Из соседней комнаты вышел Сергей.

— Иван, все, что ты говорил, — правда. Не слушай его, — он кивнул головой на помощника. — Я верю тебе абсолютно. Я только не хочу, чтобы результаты твоих исследований пропали для людей безвозвратно. Они не будут использованы кому-либо во вред. Я клянусь тебе, своей жизнью клянусь.

— Призванный клянется только Богом, никакая другая клятва для него — не клятва. Если бы ты был призванный, ты бы поклялся Богом. Клянись Богом, что не позволишь ему, — Иван кивнул на Ясницкого, — стать Антихристом. Можешь?

— Иван…

— Да или нет?

— Скажи, где твоя тетрадь с записями?

— Клянись…

— Ладно, хватит, — прервал Ясницкий. — Иван, говори, где лежит эта твоя тетрадь?

Иван долго молчал, голова его упала на грудь, глаза ввалились, очертание рта стало резким.

— Отпустите его. Так нельзя, — срывающимся голосом попросил Сергей.

— Иван, где тетрадь? Говори…

— Игорь, прекрати, мы так не договаривались.

— На горе, — наконец выдавил из себя Иван.

— На какой горе? Говори.

— Не могу.

— Можешь.

— Это против воли Бога.

— Я для тебя теперь Бог.

— Нет Бога, кроме Бога.

— Говори…

— Подожди, Игорь, — сказал помощник. — Наконец-то мы подошли к сути. Он стал критичен. Но воля у него есть, ты прав. Сейчас я сделаю ему укол, и мы посмотрим, насколько она крепка.

— Какое может быть последствие от этого укола? — спросил Сергей.

— Остановка сердца от болевого шока. Но, учитывая наш профессионализм, я думаю, мы этого не допустим.

— Ты не сделаешь этого, сволочь.

Сергей рванулся к Ивану, но двое охранников моментально скрутили его и выволокли в другую комнату.