Антихрист

— Иван, ты должен сказать, где тетрадь, иначе перед тобой откроется нечто худшее, чем ад, и будет повторяться бесконечно, пока не скажешь. Человек не может этого вытерпеть, а ты всего лишь человек. Говори, где тетрадь? — спросил палач.

— Похоронена Богом.

— Где?

— В месте, где Сатана сошел на землю в последний раз.

— Где это место?

— Под рукой Бога.

— Так, ясно, не хочешь говорить. Ладно, ты сам это выбрал, — сказал помощник и сделал Ивану укол. В этот же момент все тело Ивана превратилось в пылающий адский огонь, при этом сознание вдруг стало предельно ясным, и Иван сразу вспомнил все, что мог, всю свою жизнь. Иван посмотрел в окно. Уже начинало светать.

— Убейте меня, — сказал Иван.

— Это только начало, сейчас все страхи, которые только может испытать человек, увеличенные во сто крат болью, навалятся на тебя, но ты не умрешь, пока не скажешь, где тетрадь. Где тетрадь? Скажи, и я сниму боль.

У Ивана не было сил кричать. Он кричал мысленно.

— Где тетрадь — повторил свой вопрос палач и протянул руку в сторону. Ему вложили в нее еще один шприц, и он сделал еще один укол. И тут же Иван увидел смеющегося Сатану, и тут же сделали еще укол, и боль несколько утихла.

— Что скажешь? — спросил Ясницкий у палача.

— В таких случаях начинают пытать близких людей у них на глазах. Кто у него близкий человек?

Ясницкий долгим взглядом посмотрел на палача, потом на Ивана.

— Иван, ты хочешь увидеть здесь Наташу?

— Нет.

— Тогда скажи, где тетрадь?

— Господи, только Тебе доверяю… — сказал Иван. — Я отведу вас туда. Везите меня по дороге вдоль берега реки, я скажу, где остановиться.

— По машинам, быстро, — приказал Ясницкий.

— А Малышева?

— Пусть сидит пока здесь. Будет дергаться, оглушите, только не убивайте.

Ехали всего несколько минут, потому что подножие горы, на вершине которой лежала рукопись, находилось километрах в полутора от дома, где пытали Ивана.

Крутой склон внизу был осыпан дробленым камнем, оставшимся после взрывов, которыми пробивали дорогу в скалах вдоль берега реки.

— Так, слушай меня внимательно, — сказал Ясницкий палачу, — я туда не полезу. Ты должен принести мне оттуда рукопись. Понял?

— Да, — ответил палач.

— Сколько для этого надо времени?

— До восхода солнца.

Ясницкий посмотрел на мертвенно-бледное лицо Ивана, и его начал охватывать страх. Ему все сильней хотелось бросить все и бежать из этого проклятого города.

— Хорошо, через два часа мы уезжаем из этого города с рукописью. Через два часа я уезжаю. Ты меня понял?

— Да.

— Я буду ждать тебя в доме.

— Пошли, — сказал палач Ивану, — и не вздумай кричать и дергаться.

Иван ничего не ответил и медленно двинулся по склону вверх. Ноги у него подкашивались, силы в них совсем не было, во рту пересохло, но голова была ясной. Шел он вверх с огромным трудом, то и дело падая.

— Может быть, затащим его туда? — спросил один из двух охранников, сопровождавших палача.

— Нет, пусть идет сам, нам все равно надо выждать время, чтобы следующий укол был наиболее эффективен, — ответил палач.

Все-таки сил самому добраться до вершины горы у Ивана не хватило, и последние метры его под руки волоком тащили охранники, ободрав о камни его колени.

Палач достал шприц, поднял иглу вверх и с улыбкой спросил:

— Ну, где спрятана твоя рукопись?

— Клянусь Богом, я никогда не скажу тебе, где эта рукопись.

— А как же Наташа, мы ведь ее будем пытать так же, как пытали тебя, но возможностей у нас будет больше.

Иван медленно обвел взором окружающие горы, посмотрел на реку, перевел взгляд на палача и сказал:

— Ты опоздал, теперь уже бесповоротно, я поклялся Богом и не могу нарушить своей клятвы никогда. Вам не дано узнать, где лежит моя рукопись, делайте скорее свое дело, я вам больше ничего не скажу.

Охранники переглянулись. Палач долго смотрел в глаза Ивану, потом сказал:

— Ты мне надоел, парень. У Ясницкого с тобой свои дела, а у меня теперь свои. Сейчас я поставлю тебе укол, и ты будешь умирать мучительнейшей из смертей два часа. Ты обречен, скажи, где тетрадь, тогда умрешь быстро. — Иван только покачал головой. — Игорь хотел, чтобы я получил от тебя эту проклятую рукопись. А мне она совсем и не нужна. Теперь уже не нужна. Будь ты трижды проклят, но перед смертью ты помучаешься и пожалеешь, что родился на свет, — сказал палач и поставил Ивану укол. — Привяжите его к бревну, чтоб не упал, и воткните мордой вон в ту скалу. Так будет веселее смотреть, — с раздражением в голосе сказал палач.

Подручные исполнили приказ и, разбив предварительно Ивану лицо, прижали его, привязанного к бревну, вплотную лицом к скале, подперли его двумя другими бревнами, чтобы не упал, и сели передохнуть рядом с Иваном. Палач посмотрел на него и сказал:

— Нет, ребята, так не пойдет, развяжите, посадите и прижмите его спиной к скале, я должен видеть его глаза.

Подручные исполнили приказ. Главный палач проверил работу, с удовлетворением кивнул головой и отошел в сторону.

10

Наташа добралась до города поздно, последним автобусом, и направилась в свою квартиру. Со времени ее отъезда там никто не жил, только иногда заходила Светлана, чтобы проверить — все ли в порядке.