Антихрист

Так он шел до самого вечера. Когда стало смеркаться, Иван остановился и развел костер. Сварив ужин и поев, он подкинул в костер дров и, улегшись на кучу хвороста, уснул. Аллеин сел рядом и стал наблюдать за снами Ивана. Ивану снилось, как он мальчишкой запускал воздушного змея. На самом деле Иван никогда в детстве не делал и не запускал воздушных змеев, но ему этого очень хотелось. Теперь его мечта сбылась.

2

Вчера была прекрасная осенняя погода — настоящее бабье лето, а сегодня все небо затянуло тучами, задул холодный северо-западный ветер, начал время от времени брызгать мелкий дождь. «Вот и кончилась золотая осень», — подумала Наташа, посмотрев в окно на гнущиеся под порывистым ветром тополя. Ветер срывал с деревьев желтые листья и гнал их по дорогам и тротуарам, как бы стараясь произвести у растений как можно больше разрушений и наверстать упущенное им за бабье лето время.

Наташа оделась потеплее и поехала на кладбище. Сначала она посидела у могилы отца, потом сходила к могиле матери. Наташа прошла по аллеям кладбища, разглядывая портреты и читая фамилии, и нашла немало знакомых. Были тут и ее ровесники, были и младше, были и дети. В этот день, наверное, из-за плохой погоды, на кладбище никого не было. Кладбищенский сторож, увидев выходящую из ограды стройную девушку, невольно присмотрелся к ней. Это был семидесятилетний старик, находивший успокоение от своих несчастливых воспоминаний и многочисленных болезней в мысли, что он скоро умрет и все это кончится. Наташа посмотрела на него, старик увидел ее лицо и подумал, что бывают же на свете такие красавицы, вздохнул и вспомнил свою первую, несостоявшуюся и почти забытую любовь. Ему почему-то стало так горько, что он отвернулся и чуть не заплакал: «Как прошла жизнь?! Ай, как прошла жизнь». Он повернулся и, сгорбившись еще сильнее, побрел к своей избушке. Наташа подождала автобус на остановке и поехала домой.

Выпив чаю с малиновым вареньем и согревшись, Наташа позвонила Сергею:

— Сережа, здравствуй.

— Здравствуй, Наташа. Ну как?

— Иван, как я и чувствовала, не объявился. Но ты знаешь, я почему-то думаю, что с ним все должно быть в порядке.

— Я тоже так думаю.

— Я тебе вот что звоню. Если я финансовый директор или, во всяком случае, послезавтра мне предстоит сыграть такую роль, то я должна иметь более-менее полное: представление о планах фирмы и ее положении. Так ведь?

— Да, конечно. Ты хочешь, чтобы я тебе об этом рассказал?

— Я тебя прошу об этом, если ты хочешь, чтобы я держала себя подобающим образом.

— Ты сейчас свободна?

— Да.

— Я приеду, все, что могу, тебе расскажу и покажу документы.

— Договорились, — закончила Наташа разговор.

Вскоре Сергей приехал. Он думал, что Наташа просто не хочет оставаться одна и будет разговаривать с ним о чем угодно, только не о деле, но ошибся. Наташа устроила ему настоящий допрос, как совет директоров в одном лице. Сергей даже вспотел, отвечая на ее вопросы. «Ничего себе финансовый директор! Никак не представлю, что такое возможно. Закрою глаза — вроде ничего, может быть такое. Открою, посмотрю на нее, глазам своим не верю: Наташа, да — это она. Такая женщина и такие вопросы…» — думал Сергей, пока Наташа готовила на кухне кофе.

— Наташа, я сейчас задам тебе вопрос, на который ты можешь не отвечать. Вот мой вопрос: зачем тебе это надо? Поясняю: ты можешь и так все иметь. Неужели ты не хочешь найти занятие для души, так сказать, и тебе действительно хочется заниматься всей этой работой и тратить на нее время? Какая это работа, как я понял, ты неплохо себе представляешь.

Наташа была серьезной и ответила сразу.

— Я хочу быть зависимой только от того, кого люблю, и все. Ты понял?

— Ты хочешь сказать, что работа дает тебе независимость?

— Именно это я и хочу сказать.

— М-да. Вот, оказывается, чем отличается королева красоты от королевы бензоколонки. А я всегда считал, что независимость дает не работа, а деньги. Я что, ошибался?

— А мне не надо много денег. И скажу я тебе, Сереженька, уж если я возьмусь за дело, то обязательно заработаю на нем достаточно.

— Наташа, мы же договорились, что ты не будешь обижаться, — примирительным тоном сказал Сергей. — Просто я совсем не знал тебя с этой стороны, и ты меня очень удивила.

— Нет, я не обижаюсь, что ты. Все это мне, действительно, не очень надо. Но надо же чем-нибудь заниматься, когда можешь и есть время.

Сергей засмеялся.

— Конечно, конечно! Когда есть время и можешь — надо. Ну ладно, Наташа, ты меня отпускаешь?

— Отпускаю.

— Тогда я пойду проверю, как идет подготовка. Завтра созвонимся.

Наташа проводила Сергея и пошла гулять. Она долго ходила по пустынным из-за непогоды улицам города, думая об Иване, об отце, о себе, о том, что жить в одиночестве — это даже неплохо, надо только привыкнуть к одиночеству и смириться с ним. Ветер развевал ее волосы, заставляя то и дело прятать их под воротник. «И все-таки — плохо быть совсем одной. Очень плохо. Жить одному человеку нельзя, — в конце концов заключила Наташа, когда заходила в подъезд, — холодно, скучно и опасно».

3