Антихрист

Литература о нем: Шестов Лев. Похвала глупости//Факелы. Кн. 3. Μ., 1907; Антонов Н. Р. Н. А. Бердяев и его религиозно–общественное миросозерцание. СПб, 1912; Степун Ф. Памяти Бердяева//Мосты (Мюнхен). 1949. №3. С. 14—19; Федотов Г. П. Бердяев — мыслитель//Новый Град (НыоЙорк), 1952. С. 301— 318; ЛевицкийС. А. Трагедия свободы. Франкфурт–на–Майне, 1958. С. 284—291; Он же. Бердяев — философ трагической свободы//Мосты. 1958. №1. С. 287—304; Осипов Н. Клевета друзей. Мюнхен, 1959; Полторацкий Н. П. Россия и революция. Русская религиозно–философская и национальнополитическая мысль XX века. Tanefly, 1988, Померанцев Н. Бердяев и современный мир//Мосты. 1961. №7. С. 212—229; Вишняк Н. Бердяев — политический мыслитель//Новое русское слово (Нью–Йорк). 1948. 11 марта; Зайцев /СИ. Философия реабилитации первородного греха//Хлеб Небесный. 1939. IV. №9. С. 8—24; Ерминев Н. А. Три свободы Николая Бердяева. Μ.. 1990; Неретина С. С. Бердяев и Флоренский: О смысле исторического//Вопросы философии. 1991. №3. С. 67—83; Н. А. Бердяев. Библиография/Сост. Т. Ф. Клепинина. Париж, 1978.

Комментарии и примечания

Публикуется по изданию: Бердяев Н. А. Новое религиозное сознание и общественность. СПб.. 1907. С. 1 —32. Впервые — Вопросы философии и психологии. 1907. №86. С. 1 —36.

Называя Достоевского своей «духовной родиной», Бердяев писал: «В юности с пронизывающей остротой запала в мою душу тема «Легенды о Великом Инквизиторе». Мое первое °бращение ко Христу было обращением к образу Христа в Легенде» (Бердяев Я. Миросозерцание Достоевского. Прага, 1923. С. 3). Позже в своей философской автобиографии он так определил значение легенды Достоевского и своей статьи о ней: «Для меня всегда огромное значение имела «Легенда о Великом Инквизиторе». Я видел в ней вершину творчества Достоевского. Католическое обличье легенды представлялось мне второстепенным. «Великий Инквизитор» — мировое начало, принимающее самые разнообразные формы, по значимости самые противоположные — католичества и тоталитарного государства… В мое вошел образ Христа «Легенды о Великом Инквизиторе», я принял Христа «Легенды».

Христос остался до меня висел* связанным со свободой духа. Когда мне возражали против того, что свобод! есть основа христианства· то я воспринимал это как возражение против моего первоначального принятия Христа и обращения в христианство. Отречение от бесконечной свободы духа было до меня отречением от Христа и христианства, принятием соблазнов Великого Инквизитора. И в виды в истории христианства и христианских церквей постоянное. отречение от свободы духа и принятие соблазнов Великого Инквизитора во имя благ мира и мирового господства» {Бердяев И. Самопознание. Опыт философской автобиофяфии. М., 1991. С. 179—180).

B. П. Свенцицкий. Антихрист. Записки странного человека (Главы из книги)

V АНТИХРИСТ. МОЯ ТЕОРИЯ

Так это не могло кончиться. Я не знал, что именно должно произойти, но отчетливо сознавал одно: теперь это неизбежно — бежать некуда…

Дойдут ли до вас эти нечеловеческие муки, пережитые мной? Мне не нужно ваших сожалений. Мне нужно лишь, чтобы вы поняли меня, чтобы исповедь моя, хоть на один миг, была для вас действительной исповедью, во всей ужасающей сложности раскрывающей, что я за «типик». Об одном я готов умалять вас: не заподозривайте меня в выдумке. Вам легко будет сделать это. Но, клянусь вам, все это, до мельчайшей подробности, пережито мной, — да кто знает, может быть, и не мною одним, — и разница лишь в том, что я откровенно (согласен, что даже до непозволительности откровенно) обнажаю перед вами свою душу.

А попробуйте‑ка заговорить о том, о чем никогда не говорят, но что всегда переживают, — вам это обязательно покажется фальшью.

Но верьте, не часто вам придется услышать в действительной жизни такие искренние признания, какие вы слышали от меня.

Пусть эта ночь была ночь бреда, может быть, припадка безумия, — но она была, она раскрыла мне все, и я помню ее с такой мучительной ясностью.

И как мне не 'говорить об этой ночи, когда в ней ключ ко всему.

Мне чудится, что я даже сейчас вижу свое искаженное лицо, свои безумные глаза, вижу себя как двойника своего, пришедшего Рассказать мне все тайны моих постоянных мучений.

Как клочки разорванных облаков, неслись во мне дикие, бессвязные клочки мыслей, и я все торопился, торопился догнать самую из них важную, самую нужную.