Антихрист и Русский царь

Юродивый проснулся от телефонного звонка. Было раннее утро. Звонила Алёна.

– Севка в реанимации в коме, – первое, что услышал мужчина от любимой женщины.

Остатки сна улетучились в мгновение, на смену пришла тревога, граничащая с отчаянием.

– Отчего, когда произошло? – выпалил отец.

– Два дня назад, а отчего, врачи не знают, – уставшим голосом произнесла Рощина.

– Почему же ты сразу не перезвонила? – возмутился мужчина. – Я бы сразу прилетел.

– Мы уже перешли на «ты»? – хладнокровно зафиксировала женщина. – Вот как.

– Извините, не заметил, вырвалось, – удивился Юродивый её реакции. – Разве это важно сейчас?

– Мы не родственники и не близкие люди, – твёрдо дала понять мужчине Рощина. – Я бы и вовсе не позвонила, но сын, ещё будучи в сознании, просил, чтобы ты пришёл. Можно сказать, что я выполняю его волю.

– Хорошо не добавила «покойного», – разозлился он.

– Ты что, врач или волшебник, чтобы я тебя первым поставила в известность? – Тон Рощиной становился всё более раздражённым. – Что ты вообще можешь в этой ситуации? А впрочем, ещё не поздно сесть в самолёт и сегодня быть у Севки в реанимации.

– Я не врач и не волшебник. – Юродивый не заметил, как потерял контроль над своими эмоциями. – Но я переживаю за сына не меньше, чем ты.

– Вы опять пропустили «твоего», – ещё больше разозлилась Алёна. – Не надо примазываться, вы не имеете отношения к моему сыну. Вы Всеволоду никто! Помогли один раз, спасибо. Но на этом давайте остановимся. Не надо приезжать к нему в больницу, считайте, что этого разговора не было. И ещё. Вы мне противны как мужчина, так что не теряйте времени даром. У нас с вами ничего не будет.

– Мне сейчас более важна жизнь Всеволода, – перебил её Юродивый.

– Опять ложь. Откуда такая забота к чужому ребёнку? – злилась женщина. – Вы ему кто? Сват, брат? Может быть, дядя? Ах, ну да, как же я забыла, дядя Юра! Который на самом деле и не Юра, и не дядя, а обыкновенный…

Алёна захватила в лёгкие больше воздуха, чтобы раз и навсегда поставить жирную точку, мысленно перебирая слова. Обманщик, ухажёр, старый женолюб, сластолюбец.

– Отец! Ты хотела сказать «отец». – Невольное признание прорвало наэлектризованное пространство.

Сказанное в сердцах, на эмоциях, победившее осторожность, которую Юродивый всегда культивировал в себе, общаясь с любимой женщиной.

– Мерзавец! – нашла наконец подходящее слово Рощина. – Старый, безсовестный наглец! – продолжала возмущаться Алёна, шагая по реанимационной палате, где, подключённый к аппаратуре, лежал её сынишка. – Ему хоть в лоб, хоть по лбу.

Рощина подумала, что если он ещё раз появится на глаза, то она заявит в полицию. А лучше сообщит его жене, что он ухлёстывает за другой женщиной.

Первым порывом Юродивого было бежать в аэропорт и ближайшим рейсом лететь в Москву. Он выскочил из гостиницы, поймал такси, за рулем которого сидел старый еврей в чёрной шляпе с ниспадающими на плечи пейсами.

– Наверное, встречаете друзей? – с довольной улыбкой предположил тот, когда услышал, куда ехать.

– Нет, улетаю в Москву, – автоматически ответил пассажир.

– Теперь весь мир смотрит в сторону храма Соломона, а вы зачем-то покидаете Иерусалим, – удивился шофёр. – Вы разве не пойдёте на коронацию нашего Машиаха?

– Вашего Машиаха, – резко отрезал Юродивый, чувствуя сомнения.

Он не мог допустить, чтобы заговор, который он наблюдал в кувуклии, удался и христопродавцы явили миру обычный, разожжённый вручную огонь.

– Вы ещё пожалеете, что пропустили этот исторический момент, – продолжал водитель. – Потом, когда Машиах станет повелевать всем миром, вы скажете своим внукам, что были в тот день в Иерусалиме, но улетели и ничего не увидели.

– Уговорили, разворачивайте машину, – к удивлению и радости еврея, скомандовал Юродивый.

Сердце мужчины разрывалось на части. Сын или долг. Ничего, уже завтра он сможет вылететь. Один день ничего не решит. И все же, вернувшись в гостиницу, он разложил свою походную икону – складень и стал молиться, прося у Господа, Божьей Матери и Николая Чудотворца помощи своему тяжелобольному сыну.

Храм Гроба Господня и территория около него были полны паломниками со всего света. Они стояли, держа в руках свечи, и, несмотря на предстоящее долгое ожидание, были полны радости, что подобрались так близко к месту ежегодного божественного явления. В самом же храме люди стояли так плотно, что рассчитывать на проход к кувуклии мог разве только сумасшедший, да и то в составе своих соплеменников в рамках предстоящего праздника. И ещё Юродивый в безтелесной сущности. Проходя сквозь тысячи верующих, мужчина чувствовал тонкие вибрации их энергии. Тело невидимки словно плыло в этом море положительных эмоций… и вдруг натолкнулось на холод, исходящий от небольшой группы людей, среди которых сразу узнал своих старых врагов.

Иванов и Дроздов ничем не отличались от других. Та же одежда, праздничные свечи. Невидимка обошёл их группу, словно боялся испачкаться, и приблизился к кувуклии. В этот момент в храм ворвалась группа христиан-арабов и с криками и песнями проследовала в центральную часть храма. Словно мартышки, они полезли на оставшиеся свободные от паломников парапеты и ниши, расположенные на приличной высоте. Вскоре появились два основных действующих лица. Армянский Патриарх был бледный, с потухшими глазами, однако выполнял свои обязанности как обычно. Осмотревшись внутри кувуклии и не найдя ничего подозрительного, он, согласно чину восхождения, осмотрел облачение Патриарха Иерусалимского. В правом кармане подрясника обыскиваемого отчётливо прощупывалась зажигалка. Та, о которой его предупреждали люди, он заметил их краем глаза совсем неподалёку. Кредиторы Гамлета. У одного подозрительно оттопыривался карман. Что там? Неужели оружие? Патриарх поднял глаза, пытаясь найти в выражении лица Патриарха Иерусалимского намёк или подсказку, как поступить. Может быть, иерусалимский брат, как и он, обработан или запуган и надеется на него? Что именно он, армянин, проявит твёрдость духа и обнаружит в кармане зажигалку.