Антихриста

— Ну да, — согласилась я, удивленная ее доброжелательным тоном.

— Сколько ей лет?

— Сорок пять.

— Ей столько не дашь.

— Да, она отлично выглядит, — с гордостью подтвердила я.

— Как ее зовут?

— Мишель.

— А отца?

— Франсуа.

— А он какой из себя?

— Сама увидишь. Он вернется вечером. А у тебя какие родители?

— Совсем не такие, как у тебя.

— Что они делают?

— Слишком ты любопытная!

— Но… ты-то про моих спрашивала!

— Нет. Ты сама похвасталась, что твои родители учителя.

Что было сказать на такую бесстыдную ложь? Кроме того, ей, видно, почудилось, что я страшно горда профессией моих родителей. Какая дичь!

— Тебе надо одеваться по-другому. Чтоб было видно фигуру.

— Тебя не поймешь. То ты восхищаешься, что у меня есть грудь, то возмущаешься, что она маленькая, а теперь советуешь ее демонстрировать. Иди разбери!

— Какие мы обидчивые!

Христа ухмыльнулась.

Обычно каждый у нас дома ест где хочет: кто за кухонным столиком, к перед телевизором, кто с подносом в кровати.

Но в тот вечер, в честь гостьи, мама приготовила особенный ужин и все собрались в столовой. Когда она позвала к столу, я с облегчением вздохнула: конец этой пытке, разговору наедине с моей мучительницей.

— Добрый вечер, мадемуазель, — поздоровался папа.

— Зовите меня просто Христой, — непринужденно, с сияющей улыбкой ответила она.

А потом подошла к отцу и, к великому его — и моему — изумлению, поцеловала его в обе щеки. По папиному лицу было видно, что он удивлен и покорен.

— Я вам очень признательна за то, что вы позволили мне переночевать сегодня у вас в квартире. Она такая чудесная!

— Ничего особенного. Просто мы постарались привести ее в порядок. Видели бы вы, в каком виде она нам досталась двадцать лет назад! Мы с женой…

Отец пустился в бесконечный, нудный рассказ и описал весь процесс переустройства, не упуская ни одной технической детали. Христа смотрела ему в рот, как будто все это ей было жутко интересно.

Когда же мама подала еду, она попросила добавки:

— Очень вкусно!

Родители были в восторге.

— Бланш говорит, что вы живете, под Мальмеди?

— Да, каждый день четыре часа на поезде, не считая автобуса.

— А почему бы вам не снять комнату в студенческом общежитии?

— Я так и хочу. Вот как заработаю побольше денег.

— Вы работаете?

— Да. Официанткой в баре у нас в Мальмеди. По выходным, а иногда и среди недели, если возвращаюсь не очень поздно. Я ведь сама плачу за учебу.

Родители с восхищением посмотрели на нее и тут же перевели укоризненный взгляд на дочь, которая в свои шестнадцать лет была абсолютно не способна достичь финансовой самостоятельности.

— Чем занимаются твои родители? — спросил папа.

Я предвкушала, что Христа отошьет его, как меня: «Слишком вы любопытны!».

Увы, Христа выдержала тщательно продуманную паузу и выговорила с трагической простотой:

— Я из неблагополучной среды.

И опустила глаза.

Ой, акции ее поднялись разом на десять пунктов.

Тоном скромной трудолюбивой девушки она прибавила:

— По моим подсчетам, я смогу что-нибудь снять к концу весны.

— Но это будет перед самыми экзаменами! Нельзя же так надрываться! — воскликнула мама.

— Придется, — смиренно ответила Христа.

Мне хотелось залепить ей пощечину. Но я приписала это своему дурному характеру и устыдилась.

Христа продолжала с милой улыбкой:

— Знаете, мне было бы очень приятно, если бы мы перешли на «ты». Конечно, с вашего позволения. Нет, правда, вы такие молодые, что мне кажется как-то глупо говорить вам «вы».

— Что ж, давай! — сказал отец и расплылся до ушей. По-моему, предложение было нахальнее некуда, но моих родителей как будто околдовали.

Уходя спать в нашу комнату, Христа чмокнула сначала маму:

— Спокойной; ночи, Мишель!

А потом папу:

— Спокойной ночи, Франсуа!

Я жалела, что сказала ей их имена: так подпольщик раскаивается, что выдал под пыткой свою ячейку.

— Отец у тебя тоже что надо, — сказала мне Христа.

Но теперь, как я заметила, меня ее похвалы уже не радовали.

— И вообще мне у вас нравится, — заключила она, укладываясь на мою кровать.

Положила голову на подушку и мгновенно уснула.

Эти ее последние слова растрогали и смутили меня. Может, я зря так плохо думала о Христе? Что она такого сделала?

Видела же мама нас обеих раздетыми догола, и ничего, отнеслась к этому нормально. Или она заметила, что я комплексую, и подумала, что мне такая встряска полезна?

А что Христа так резко ответила на мой вопрос о ее родне, так это наверное, ее комплекс — происхождение из низов. И неадекватное поведение — просто болезненная реакция.

Какая она в самом деле молодец — в таком возрасте сама зарабатывает на учебу. Мне бы уважать ее за это и брать с нее пример, а не обижаться по-дурацки. Я кругом неправа. Теперь мне было стыдно: как я могла не понять, что Христа — потрясающая девушка и быть ее подругой — невероятное счастье.

Эти мысли утешили меня.

На другое утро Христа горячо поблагодарила родителей:

— Спасибо вам! Сегодня я спала на целых три часа больше, чем обычно!

По пути в университет она не сказала ни слова. Наверно, была еще сонная.