Антихрупкость. Как извлечь выгоду из хаоса

Луций Анней Сенека был философом и одновременно богатейшим человеком Римской империи, последнее – отчасти благодаря коммерческой жилке, отчасти потому, что он был наставником такой колоритной личности, как император Нерон (тот самый, который несколько глав тому назад пытался отравить собственную матушку). Сенека принадлежал к философской школе стоиков, проповедовавшей определенное равнодушие к судьбе, и был видным выразителем и толкователем этого мировоззрения. Его работа заключалась в том, чтобы совращать таких людей, как я и мои друзья, которым я рекомендую его книги, потому что Сенека обращался к нам; он много чего испытал и сосредоточился на практическом аспекте стоицизма – как путешествовать, как вести себя, когда кончаешь с собой (ему приказали наложить на себя руки), а по большей части – что делать, когда тебя постигло несчастье, когда ты стал бедным или, что еще важнее, богатым.

Поскольку Сенеку интересовало практическое принятие решений, ученые описывают его как слабого теоретика и слабого философа. При этом ни один из комментаторов Сенеки не увидел в его трудах концепцию асимметрии, которая лежит в основе этой книги, а также жизни, ибо это ключ к неуязвимости и антихрупкости. Ни один! Я же считаю, что мудрость в принятии решений неизмеримо важнее – не с чисто практической, но с философской точки зрения, – чем знание.

Другие философы, совершая какие-то поступки, шли от теории к практике. Аристотель, когда он пытался дать практический совет, и (за несколько десятков лет до него) Платон с его концепцией государства и советами правителям (скажем, тирану Сиракуз) либо не достигали цели, либо обрушивали на сограждан бедствия. Для того чтобы стать успешным правителем-философом, куда лучше начинать как правитель, а не как философ, что и доказывает следующая история из современной жизни.

Сегодня ученые, специализирующиеся на теории принятия решений, увы, идут лишь в одну сторону – от теории к практике. Как правило, такие ученые набрасываются на самые сложные и самые отвлеченные проблемы и говорят, что они «двигают науку вперед». Вот вам история о профессоре Триффате (я изменил имя, потому что рассказ может оказаться апокрифическим; по своему опыту могу сказать, что эта ситуация весьма типична). Профессор Триффат – научное светило, один из наиболее часто цитируемых специалистов в области принятия решений. Он написал главный учебник и помог разработать какую-то великую и бесполезную штуку под названием «рациональное принятие решений», которая под завязку набита грандиозными и бесполезными аксиомами-шмаксиомами, а также грандиозными и еще более бесполезными вероятностями-шмероятностями. Триффат, преподававший тогда в Колумбийском университете, все никак не мог решить, переходить ему в Гарвард или нет, – многие из тех, кто рассуждает о риске, за всю жизнь не принимают ни одного решения рискованнее этого. Коллега предложил Триффату применить его собственные Весьма Уважаемые, Высокочтимые и Не Раз Награжденные ученые методы с учетом чего-то вроде «максимальной ожидаемой полезности», потому что – добавил коллега – «вы всегда об этом писали». На что Триффат раздраженно отозвался: «Хватит вам! Это серьезно!»

И напротив, Сенека – это на самом деле «очень серьезно». Однажды он пережил кораблекрушение, в котором погибли его родственники; в письмах он давал советы друзьям, имевшие большую или меньшую практическую значимость. Когда Сенека накладывал на себя руки, он очень точно и достойно следовал принципам, которые проповедовал в своих сочинениях. И если гарвардского экономиста читают только те, кто пишет научные статьи, а их в свою очередь читают только те, кто пишет другие статьи, и все их труды (я надеюсь) поглотит безжалостный детектор чуши под названием «история», Луция Аннея, известного как Сенека Младший, читали и читают через две тысячи лет после его смерти.

Давайте к нему прислушаемся.

Терять как можно меньше

Начнем со следующего противоречия. Мы представили Сенеку как богатейшего жителя Римской империи. Его состояние оценивалось в 300 миллионов динариев (чтобы стало понятно, много это или мало: в тот же период Иуде заплатили тридцать динариев, эквивалент месячной зарплаты, за то, что он предал Иисуса). Надо признать: рассуждения о том, как плохо быть богатым, не слишком убедительны, если они исходят от человека, который пишет письма за одним из сотен своих столов (с ножками из слоновой кости).