Антикиллер

А юрист Хасьянов сидел за маленьким столиком в подвале дачи Байкова и быстро писал, время от времени испуганно поглядывая на стоящего рядом Лиса. Тот брал каждый заполненный лист, читал, задавал уточняющие вопросы, и адвокат продолжал писать. Иногда в подвал озабоченно заглядывал хозяин дачи, но почти сразу же исчезал.

Лис был непривычно для самого себя респектабелен: легкие серые брюки, голубая рубашка с короткими рукавами, мягкие туфли серой замши. В отдалении на стуле висел удлиненный пиджак с двумя шлицами и красный, с абстрактным узором галстук. Он разделся перед тем, как приступил к убеждающей части беседы с адвокатом.

– Все! Теперь точно все!

Хасьянов положил ручку, размял дрожащие то ли от напряжения, то ли от страха пальцы.

– И про судью? – грозно спросил Лис.

Адвокат кивнул.

– Но я-то ничего не делал! Я юрист – мне поручили, я пошел! Что мне теперь будет?

– Не станешь хвостом крутить – отделаешься легким испугом. Посидишь, конечно, немного – от трех до десяти дней, пока разберутся, кто за тобой стоит. В изоляторе я тебе нормальные условия обеспечу. Не санаторий, ясное дело, но зато останешься жить... Поползешь назад – сдохнешь! Ты меня понял?!

– Понял, понял!

Хасьянов сжался на стуле.

– Только мне все равно конец... Иван Павлович не простит. А у него такие головорезы...

– Все правильно, – согласился Лис. – Поэтому ты теперь кровно заинтересован, чтобы твой Иван Павлович отправился за решетку. Или куда подальше. А значит, должен мне помогать не по обязанности, а от всей души. Ведь с этой минуты мы с тобой самые лучшие друзья, почти братья... Лис протянул руку, адвокат шарахнулся в сторону, но на этот раз зря.

– Не бойсь, дурашка, – Лис обнял его за плечи. – Я-то и есть твой защитник. А Воронцов – наоборот, злейший враг. Так?

Вместо ответа юрист зарыдал навзрыд.

– Успокойся, – привычно произнес новый друг, наливая в стакан теплую мутноватую воду.

– Когда по твоим наводкам судью убивали, банкира расстреливали, акции у людей отнимали, ты же не плакал?

Давясь, Хасьянов выпил противную воду.

– Вот и хорошо. А сейчас откровенно, без записи расскажи мне, своему лучшему другу, обо всем, что происходило в вашем кубле за последнее время... В кабинете Хондачева музыкально промурлыкал телефон.

– Ну и охранника ты себе подобрал! – не здороваясь, выпалил Одилян.

– Коренев? Он не охранник. Он старший консультант службы безопасности, – спокойно уточнил Хондачев, не обращая внимания на возбужденный тон члена правления.

– Он ничуть не уступает тому бандиту, который заставил меня продать акции! – возмущенно кричал невидимый собеседник.

– Вряд ли. Уверен, что старший консультант не требовал ничего противозаконного.

– Он заставил меня написать заявление!

Хондачев усмехнулся. Одилян мог обратиться в милицию только под стволом пистолета.

«Интересно, как Филипп его убедил?» – подумал банкир и тут же получил ответ на мысленный вопрос.

– Ткнул в зубы пистолет и пообещал вышибить мозги! И он не шутил!

– Скорей всего это была детская игрушка. Но почему тебя надо заставлять? Ведь у тебя угрозами отняли акции...

– А теперь меня вообще прихлопнут! – истерически взвизгнул Одилян.

– Старший консультант этого не допустит, – вразумительно произнес председатель правления. – К тому же аналогичные заявления написали Петровский, Басилов и Трефилов...

– Он и их заставил?!

– Убедил. Коренев обладает даром убеждения. Я тоже письменно рассказал об угрозах и вымогательстве. А сейчас письменные показания дает тот хорек, что приходил нас запугивать.

Одилян помолчал.

– Вот даже как! Ты решился на войну... Но имей в виду, я в этом не участвую! И когда меня вызовут, откажусь от того, что написал!

– Дело твое, – голос председателя оледенел. – Но старшему консультанту это не понравится.

– Угрожаешь?

– Нет. Но, отказавшись от заявления, ты срубишь сук под самим собой. Причем окончательно.

– Что за намеки?

– Никаких намеков, объясняю предельно прямо. Кто ты такой?

– Как кто? Член правления «Золотого круга», и ты это знаешь!

– А где твои акции?

Одилян растерянно замолчал.

– Акции утрачены. Потеряны или проданы – значения не имеет. Хотя согласись, только законченный идиот может в таком положении добровольно продать свой пакет!

Молчание в трубке продолжалось.

– Значит, ты – бывший член правления! Мы созываем внеочередное собрание акционеров и тебя переизбирают в связи с утратой акций. Конечно, учредительный взнос ты получишь обратно. Целых двести тысяч!

– Меня вынудили их продать, – голос Одиляна теперь звучал удрученно.

– Тогда ты должен добиваться признания продажи недействительной! Жаловаться, возмущаться, писать заявления...

– Но...

– И твердо придерживаться показаний, которые дал старшему консультанту!

Наступила долгая пауза.

– Хорошо. Извини, я немного погорячился...

* * *