Антикитерский механизм. Самое загадочное изобретение Античности

Кинорежиссер Тони Фрит, живший в Илинге, в западной части Лондона, активно пытался убедить афинский Национальный археологический музей разрешить ему еще раз отснять Антикитерский механизм, используя новейшую технологию рентгеновской съемки. Фрит работал вместе с Майком Эдмундсом, астрономом из Кардиффского университета, и группой уважаемых греческих ученых.

Райт прежде пересекался с Эдмундсом. Джудит Филд и Эдмундс вместе учились в Кембриджском университете, и однажды он позвонил ей. Эдмундс спрашивал ее об Антикитерском механизме, и она дала ему номер Райта.

«Если он позвонит, ты должен рассказать ему все, что знаешь, – сказала он Райту. – Он серьезный астроном, профессор! Постарайся дать ему подробный ответ».

Поэтому, когда Эдмундс позвонил, Райт долго говорил с ним, рассказал о проблемах, которые он увидел в реконструкции Прайса, о том, как механизм мог отображать движения планет, и о том, что он считает необходимым сделать дальше. Эдмундс, в свою очередь, рассказал Райту, что его аспирант Филип Морган участвует в проекте по поискам нового подхода к механизму и что по его итогам они планируют опубликовать результаты.

«Я дам вам знать, когда публикация выйдет», – сказал он.

Райт увидел статью напечатанной в начале 2001 г. С точки зрения большинства, это был увлекательный рассказ о малоизвестной античной загадке, но Райт ужаснулся. Большая ее часть представляла собой реферат работы Прайса, хотя и добросовестной, но, как он полагал, устаревшей. Насколько он мог судить, самые оригинальные и стоящие внимания моменты статьи представляли собой те самые идеи, которыми он поделился с Эдмундсом по телефону, – о том, что прибор мог быть планетарием, а также о будущих исследованиях. В конце статьи Эдмундс и Морган признавали «сообщение М. Т. Райта», но и только. Не было даже упоминания ни о годах, что он потратил на изучение механизма, ни о том, чего ему удалось достичь. Знакомое чувство пронзило его. Снова он искренне поделился своими идеями. И опять его оставили на обочине.

Он немедленно написал в журнал письмо с возражениями, и через пару номеров оно было опубликовано. «Читатели, возможно, хотели бы знать о последовательной и продолжающейся работе, которую вели Бромли и я, – писал Райт, – и которая заставит всех, кого интересует этот механизм, не столь безоглядно доверять тому, что писал Прайс». Обрисовав некоторую часть уже проделанной работы, он закончил с едва сдерживаемой досадой: «Достойно удивления, что Эдмундс и Морган не отметили нашу работу, поскольку упомянутое ими сообщение было телефонным разговором между мною и профессором Эдмундсом, в котором я рассказал о ней».

Под письмом журнал напечатал ответ Эдмундса – такой же слегка завуалированный укол, намекающий на отсутствие существенного прогресса в работе Райта. Неудивительно, что Райт был рассержен и встревожен, узнав, что Тони Фрит и Майк Эдмундс работают над тем, чтобы получить доступ к антикитерским фрагментам, как раз тогда, когда он наконец начал продвигаться вперед.

В тот раз афинский музей отклонил просьбу Фрита и Эдмундса, поскольку Райт еще работал с данными. Но в их команде было несколько именитых астрономов, и Райт опасался, что им понадобится не так уж много времени, чтобы успешно отснять фрагменты, и, если они сделают это до того, как он разгадает тайну устройства, многие годы усилий пропадут впустую. Он должен был опубликовать свою работу и сделать это быстро.

После 500 часов труда – ровно 100 дней работы по выходным и бессонными ночами – Райт завершил свою реконструкцию отображения путей планет и опубликовал статью в специализированном часовом журнале в мае 2002 г.

Но в Музее науки дела шли все хуже и хуже. В ходе продолжающегося процесса модернизации была нанята команда консультантов по менеджменту, чтобы улучшить управление. Все кураторы должны были заново подать заявления об устройстве на работу, и ясно было, что академические исследования не будут приоритетом. На музей давили, требуя обосновывать все расходы доступностью для широкой публики и привлекать как можно больше посетителей. Это значило, что нужно придумывать новые способы сделать науку гламурной и увлекательной с помощью интерактивных выставок, ярких речей и мультимедийных презентаций. Старомодные кураторы, согнувшиеся над пыльными приборами под стеклянными колпаками, в новый образ музея не вписывались.

Чувствовать себя новичком на первом интервью после 30 лет службы в музее – такого Райт вынести не мог. И когда в начале 2003 г. его попросили предстать перед конкурсной комиссией, он прочел им лекцию о том, как управлять музеем и как важно говорить, что думаешь. Компенсация, полученная при увольнении по сокращению штата, позволила ему продержаться некоторое время, зато теперь он мог больше времени посвящать работе над Антикитерским механизмом.