Антикитерский механизм. Самое загадочное изобретение Античности

Однако Райт упустил из виду сломанный вал, располагавшийся непосредственно близ колеса с 223 зубцами. Он заметил его еще раньше и хотел обдумать идею о том, что на нем могла быть утраченная шестерня. Позже Тони Фрит поместит ее туда, разом решив все проблемы Райта.

Наступил октябрь, и Райт приехал в Афины со своей законченной моделью, хмуро торжествуя, пока команда Фрита заканчивала съемки механизма. В один из дней он продемонстрировал работу своего устройства небольшой, но внимательной аудитории. Словно волшебник, он повернул рукоятку сбоку – и настала тишина, и время проходило у всех на глазах, и Луна начала свой волнообразный путь по миниатюрному небу, из темной становясь серебристой, а золотое Солнце плавно скользило по кругу, и планеты причудливо двигались вперед и назад, и вроде бы беспорядочные их пути направлялись скрытым механическим порядком…

А перед глазами Райта, пока эти небесные круги совершали свой путь, проходили три десятилетия его жизни – от того времени, когда он был молодым куратором, однажды увлекшимся работой Прайса и захотевшим самому написать такую же, до дня сегодняшнего, когда он стоял здесь с воссозданным Антикитерским механизмом, заработавшим впервые за 2000 лет.

Его презентация должна была стать апогеем конференции. Но в последний момент в программе появилось дополнение. Фрит, закончив съемку фрагментов и заглянув на развернутую на конференции выставку, чтобы только посмотреть на модель Райта, уехал домой в Лондон. Но на сцену вышли его сотрудники. Среди них была Майри Зафейропулу – археолог, работавшая с коллекцией бронзы Афинского музея. Она триумфально продемонстрировала новую часть механизма, которую недавно обнаружила в музейных запасниках. Это был значительный фрагмент нижней задней круговой шкалы.

8. Свежие головы

Видение – это искусство видеть то, что невидимо для других.

Джонатан Свифт

Раздался оглушительный треск, слепящая вспышка распорола комнату. Оборванный конец кабеля, искрящийся четвертью миллиона вольт, пронесся по воздуху, обрушивая свою губительную мощь на все компьютеры в пределах досягаемости.

«Черт!» – воскликнул Роберт Хедленд.

Шло лето 2005 г. Он стоял в многолюдной экспериментальной лаборатории X-Tek, компании, которую он основал 20 лет назад, чтобы создавать сложные промышленные рентгеноскопические установки. Начало было скромным, но компания уверенно росла и постепенно перебралась из гаража в комплекс современных зданий неподалеку от живописного городка Тринг в Хартфордшире. Своим успехом она была обязана в основном страсти Хедленда к изобретательству – он придумывал новые конструкции аппаратов, которые могли бы «видеть» лучше, чем их предшественники. Под его началом команда работала над все более малыми и более мощными рентгеновскими источниками, способными в мельчайших подробностях представить внутренний вид чего угодно – от крошечных электронных компонентов до бочкообразных контейнеров для радиоактивных отходов.

Оборудование для точной визуализации компании X-Tek было особенно популярно у производителей микроэлектроники, использовавших его для контроля качества микросхем. Но в 2001 г., как раз когда компания арендовала дополнительные площади в расчете на дальнейшее расширение, рухнул рынок доткомов, а вместе с ним пропали и многие заказчики. В последующие годы фирма боролась за выживание – Хедленд был вынужден уволить больше трети сотрудников, а количество инноваций сократилось до минимума. Он подумывал о продаже, но не мог согласиться передать свою компанию беспардонным инвесторам, которые разделили бы ее на части ради выгоды. Однако, кроме них, никто больше не проявлял к ней интереса.

И тут в его жизнь вошел Анитикитерский механизм, фактически заполнив ее всю, и он вдруг оказался втянут в захватывающую гонку со временем. Исполненный невиданного прежде вдохновения, Хедленд отвлекал ресурсы компании и отказывал важным заказчикам, стремясь построить машину, которая смогла бы получить максимально качественные изображения фрагментов загадочного устройства. Он не знал, печалиться или радоваться – ведь многие в компании полагали, что он сошел с ума. Иногда в такие дни, как этот, Хедленд боялся, что они правы.

Проект начался в 1998 г., за семь лет до того, как Хедленд впервые услышал судьбоносное слово «Антикитера». Как-то Майк Эдмундс, декан факультета астрономии Кардиффского университета, за чашкой чая подыскивал для одного из своих студентов исторический проект. Через огромное окно, смотревшее на зеленый переулок, в его кабинет вливалось солнце.