Антикоперник

Острайкер спала. И только присмотревшись поближе, Анге заметила, что Острайкер не дышит. Ощущая тошноту в районе солнечного сплетения, Анге осмотрела ее. Никаких сомнений не было. Острайкер была мертва.

Анге позволила себе выплеснуться в детском приступе ярости, направленной на всю Вселенную в целом. Она сыпала проклятьями и пинала стены медотсека. Это было так глупо! Идиотизм! Вся вселенная страдала идиотизмом. Но следовало взять себя в руки; в этом она всегда была хороша. Поэтому она взнуздала ярость и обдумала положение. Было достаточно очевидно, как это произошло: держа грушу с водой в одной руке и грушу с болеутоляющим – в другой, Острайкер, не вполне соображающая и ослабевшая от потери крови, мучимая жаждой, сделала несколько больших глотков из последней, думая, что это – первая. Такая тривиальная ошибка! Такая глупая случайность! То, что эта женщина выжила, лишившись ноги, но умерла, перепутав левую и правую руку – в этом было что-то невероятно оскорбительное. Оскорбительное до глубины души.

И ничего было уже не изменить. Это называется стрела времени.

Анге занялась делом, чтобы перестать размышлять о вселенском идиотизме. Она завернула тело Острайкер, но вместо того, чтобы буксировать ее в нос корабля сквозь переборки, открывая и закрывая каждый люк по очереди, она понизила температуру в отсеке и оставила тело здесь. После этого она тщательно убрала в каюте и коридоре, собрав порхающие обрывки и оттерев со стен мазки крови и прочей грязи. Больших особых дел не было. Предыдущие кандидаты на неудачу рейса казались теперь дурацкими шутками. Даже смерть Мориса в пустоте его каюты. Это была его собственная глупая ошибка. Но Анге чувствовала себя виновной в смерти Острайкер – смерти, вызванной некомпетентностью.

Более же всего ее приводила в ярость незначительность всего происходящего. Смерть человека должна быть явлением величественным и трагическим, а не результатом дурацкой путаницы. Но это была логика толпы. Мало кто умирает с достоинством; столько же гибнет смехотворным, комическим образом – но основная доля пуассонова распределения была такая: мелкие, бессмысленные, незаметные кончины. Из всех великих философов и религиозных деятелей величайшим оказался Коперник, ибо это он открыл человечеству окончательную истину: в вас нет ничего особенного.

Анге теперь предстояло исследовать эту истину в одиночестве.

4. Второй контакт

Она снова была одна, и это было нормально; хотя одно дело сидеть в одиночестве в своем доме с его прекрасным садом и несколько другое – управлять изрешеченным космическим кораблем с командой из двух трупов. Снова возникла протечка, которая вызвала вращение корабля в вертикальной плоскости от носа к корме. Анге пыталась погасить его с помощью маневровых сопел, но добилась только новых сбоев в системе. Воздух струился в бездну кристаллическим фонтаном. На какое-то мгновение у Анге возникла тошнотворная мысль, что отсоединить вышедшую из строя трубу от основного источника удаленно не получится, и она уже подумывала выйти наружу и забить дыру ветошью или еще чем. Однако тут ей удалось-таки перекрыть утечку, потеряв кислорода всего на несколько дней.

Она задумалась, следует ли вести счет несчастий, но занятие это показалось ей несчастьем само по себе. Подброшенная монета может помочь принять решение, но сама монета ничего не знает. Все, что она делает, это вертится и падает той или другой стороной вверх в соотношении 50:50.

Она не разговаривала сама с собой. Только неприспособленные к одиночеству или те, кто ошибочно верит, что наслаждается им, разговаривают сами с собой. Она не чувствовала никакого напряжения и занималась своими делами. Кроме того, что тут можно было сказать?

В одном из носовых отсеков возник пожар, а автоматические средства отказали (поскольку она, чтобы уж наверняка, запечатала все трубопроводы, которые не сохранили стопроцентную структурную целостность). К тому времени, когда она отключила заглушки, разбрызгивающие головки сплавились от жара. Она была вынуждена пассивно ожидать, пока огонь не доберется до ледового щита и не погаснет сам собой. Пожар ослабил всю носовую часть корабля. В первый раз она начала прикидывать шансы, что ей вовсе не удастся вернуться на Землю. Спасение все еще было в нескольких неделях пути от нее, а системы корабля балансировали на грани распада. Чтобы ее прикончить, хватит нескольких неполадок.

Несмотря на это, она пережила этот день. И еще один, и потом еще один.