Антикопирайт

Сторонники копирайтов утверждают, что плата за интеллектуальную собственность есть единственный способ экономической поддержки свободного творчества; но это совершенно не так. Культура существовала десятки и сотни веков без всяких копирайтов; если отказаться от пресловутого фаллогоцентризма, то ясно, что творческая и духовная жизнь была на протяжении этих веков ничуть не менее интенсивна, чем сейчас. Даже и сейчас (несмотря на колоссальное давление со стороны индустриальных, финансовых и бизнес—кругов) фундаментальная наука финансируется из источников, никак не связанных с интеллектуальной собственностью; большинство форм искусства, от живописи и поэзии до макраме и балета — тоже. Применение заимствованной из поп—музыки экономической модели в большинстве областей культуры привело бы к немедленному уничтожению всей вообще там интеллектуальной жизни. «Негативланд» и Лессиг утверждают, что то же самое происходит и там — фильме, поп—музыке, программировании — где эти механизмы задействованы.

Есть десятки возможных (и реально работающих) экономических моделей, обеспечивающих поддержку свободного творчества безотносительно к интеллектуальной собственности. В академии это делается так: небольшое ежемесячное пособие выдается каждому, кто тяжким трудом и лишениями докажет свою приверженность интересующему его виду деятельности; в обмен на это, счастливчик обязывается организовать обучение, тяжкий труд и лишения следующему поколению аспирантов. Многие виды искусства (поэзия, да и музыкальный коллаж а ля «Негативланд» тоже) существуют как хобби; другие питаются за счет меценатов. Те из них, которые коммерческие (софт—порн, поп—музыка, Голливуд, бестселлеры) напоминают повторяющиеся от раза к разу штампованные идентично—уродливые макаронные изделия и вообще непонятно зачем нужны.

Когда сенатор Мережковский привел своего семнадцатилетнего сына к писателю Достоевскому за советом, что делать юноше, который хочет стать писателем — Достоевский сказал ему: страдать надо, чтобы стать писателем. На робкое возражение сенатора, нельзя ли как—нибудь без этого—съ, Достоевский выкинул их с крыльца и отца и сына и палкой еще приложил. Аналогичная история произошла с Мандельштамом. Когда к Мандельштаму пришел начинающий поэт с жалобами что его не печатают, Мандельштам спустил того с лестницы с воплями «А Франсуа Вийона печатали? А Андре Шенье печатали»? И действительно ведь не печатали.

Творчество есть продукт отчасти магический, и интересный ровно в такой степени, в которой магический. Магический значит спонтанный, иррациональный, возникающий от духа; магический это когда озарение. Если у человека было озарение оно произойдет бесплатно и даже если сдерут кожу оно все равно произойдет; а если человеку сказать нечего кроме как за бабки, то пусть лучше вообще не говорит. Знаковое поле и так перегружено разной идиотской бессмыслицей, библиотечные фонды Библиотеки Конгресса и гарвардской каждые 20 лет увеличиваются вдвое и никто всех книжек все равно никогда не прочтет. Перепроизводство литературы есть опасность гораздо более серьезная, чем ее недопроизводство; за публикацию книжек не только гонораров платить не надо, по—хорошему за такие вещи следует брать штраф.

Свободное программирование живет за счет консультаций и поддержки программного продукта: свободный он конечно свободный, но в коде сам черт ногу сломит, и богатый пользователь предпочитает выплачивать какие—то бабки автору за то, что тот поможет ему разобраться, либо улучшить продукт. Программист живет чуть беднее, но свободнее; а пользователь имеет кварту свободного программирования вместо галлона программирования частно—собственнического и тоже доволен.

А если жить у себя в офисе профессорском, как Ричард Столлман, обедать со студентками и мыться в общем сортире губкой, то вообще денег никаких не нужно. Но это если ты коммунист.

Грязный розовый коммунист.

Копирайт и коммунизм

Я обвиняю Америку, на которой лежит ответственность за позор наших дней: обожествление труда, эту омерзительную идеологию, основанную на прославлении материального прогресса, брезгливо—пренебрежительную к любой утопии и поэзии, ко всему, что служит совершенствованию человеческой души... Я не могу не противостоять этой тенценции; самым решительным броском вперед — идеей, и наиболее творческим из всех действий — бездельем.

(Тристан Тцара)