Охотник

I

Когда Оскар подъехал к месту на стоянке у края огромной заасфальтированной парковки, пустая банка из под пива хрустнула под одним из передних колес. Он выключил фары и огляделся. Да, это было хорошее место: он прекрасно видел каждый автомобиль, сворачивающий с единственной подъездной дороги к стоянке, где ему приходилось тормозить и почти останавливаться под слепящим светом ртутной лампы на столбе. Отсюда ему также было хорошо видно, в каком ряду стоянки в конечном счете оказывалась каждая машина. Он поднял повыше воротник пальто, включил радио, нашел ФМ-станцию, которая передавала его любимую сонату Шуберта, и приготовился ждать.

       Прошло почти 20 минут, пока он не заметил то, чего ждал. Коричневый спортивный фургон въехал на стоянку, почти не притормаживая и подпрыгнув на наклонном въезде. Шины фургона завизжали, пока он делал поворот наверху. На мгновение Оскар увидел лица двух пассажиров: водителя, мулата с лохматой папуасской причёской «афро» из мелких завитков и женщину рядом, темноволосую и с довольно широким носом, но явно Белую.

       По высокой антенне фургона с оранжевым пинг-понговым шариком на верхушке Оскар без труда следил за движением фургона, когда тот свернул на четвертую полосу от того места, где стоял его собственный автомобиль.

       Оскар подождал, пока фургон остановится, запустил двигатель и тихо двинулся со своего места, следуя по пути другой машины. Он хотел ещё раз взглянуть на эту пару прежде, чем они войдут в универсам, для уверенности. Затем он выбрал бы другое место на стоянке, как можно ближе к фургону, и подождал бы их возвращения.

       В то время как Оскар осторожно катил между двумя рядами припаркованных автомобилей, он не мог видеть пару в свете своих фар, пока не оказался почти напротив их фургона. Оба стояли с пассажирской стороны машины и, очевидно, о чем-то спорили.

       Внезапное дерзкое желание охватило Оскара: почему бы не сделать это теперь и не ждать, пока они пойдут в магазин, а потом вернутся? В поле зрения не было ни других машин, двигающихся по полосе, ни других пешеходов, кроме тех, в дальнем конце стоянки у входа в магазин. Но, довольно некстати, коричневый фургон и эта пара были справа, а стекло в машине Оскара с пассажирской стороны было поднято. Ему показалось слишком трудным наклоняться через сиденье и опускать стекло вниз под их взглядами.

       Успеет ли он развернуть машину и вернуться на полосу раньше, чем появится ещё кто–нибудь, или эта пара уйдёт? Возможно, теперь ему стоит выйти из машины и выстрелить в них стоя. Его ладони вспотели, он почувствовал, что его мускулы напряглись, пока мысли, как молнии, пролетали в его сознании.

       Но как раз в том миг, когда он поравнялся с фургоном, он заметил свободное место через три машины, тоже справа. Отлично! Он остановится там. Если никто не появится, он даст задний ход и опустится вниз по полосе в противоположном направлении, а фургон на сей раз окажется у него слева.

       Несмотря на холодный вечерний воздух, пот градом катил по его щекам, пока он старался успокоить свои нервы. Так с ним бывало всегда перед боевой операцией. Даже во Вьетнаме, каждый раз, когда он должен был лететь на своем «Фантоме Ф4» под смертельный зенитный огонь над Севером, ему приходилось бороться с этим нервным, потным чувством. Как только он попадал в гущу событий, страх исчезал; но перед этим всегда был скверный промежуток – время, когда еще можно было отступить.

       Он судорожно сжал рулевое колесо, и машина задергалась, пока он маневрировал на месте стоянки. Быстрый взгляд назад, и включив задний ход, он быстро развернул машину.

       Через пять секунд он снова был напротив пары. Резко остановил машину, непроизвольно заглушив двигатель. Проклятье! В зеркале заднего вида он увидел толстую женщину с двумя пакетами продуктов в руках и маленького ребенка, тащившегося за ней, которые уходили с проезжей полосы на расстоянии примерно 60 метров. Заросший мулат и его довольно плотная подруга с одутловатым лицом замолчали и обернулись, глядя прямо на него. Они были примерно в трех метрах от открытого окна машины.

       Мгновенное спокойствие охватило Оскара, то спокойствие, которого он ждал. Плавным движением, ни слишком быстрым, ни слишком медленным, но точным и рассчитанным, он вынул винтовку из-под одеяла на заднем сиденье, поднял ее к плечу, и уперев левый локоть в дверь, дважды нажал на курок.

       Эхо от выстрелов, разрывающее уши, прокатилось по огромной стоянке. Оскар спокойно положил винтовку, снова завел двигатель и, набирая скорость, плавно покатил к наклонному выезду. Когда он поворачивал в конце полосы, то притормозил, чтобы взглянуть назад на фургон. Тело мулата валялось у дороги, а женщина, очевидно, упала назад к фургону, и ее не было видно. Оба выстрела были в голову, и Оскар был совершенно уверен, что и мужчина и женщина были мертвы. Он видел, что их черепа буквально взорвались фонтаном кусков костей, мозгов и крови, когда в них с огромной скоростью ударили пули.