Антиквар

Не первый раз этим вечером он обращался к провидению. Притом вслух — будто бы к некой совершенно реальной субстанции, находящейся к тому же поблизости.

Хотя — черт его знает! — возможно, так все и было на самом деле.

Все возможно.

Дорогу к сказочному терему, затерянному в заснеженном лесу, нашел он неожиданно легко и скоро. Оказалось, что на Новую Ригу выскочил совсем неподалеку от нужного поворота. И тот обнаружил без проблем, хотя впотьмах белый шлагбаум на фоне белого снега был едва различим.

Охранник, невысокий, но крепкий парнишка, с ног до головы упакованный в камуфляж, на сей раз вышел навстречу, но смотрел приветливо.

Машину Непомнящего, судя по всему, здесь уже знали.

И не только машину.

— Добрый вечер, Игорь Всеволодович. Вы сегодня договаривались о встрече?

— Нет. Не успел, дело срочное — справьтесь у Андрея Викторовича, примет сейчас?

— Одну минуту.

Охранник возвратился так скоро, будто и не уходил вовсе.

— Все в порядке. Андрей Викторович сказал — ждет.

— Спасибо.

Дорога, ведущая сквозь лес к дому, была, конечно же, расчищена, и, надо полагать, не один раз за день.

Но мокрый снег валил не переставая — ледяная корка под колесами не располагала к быстрой езде.

Впрочем, спешить теперь было, собственно, некуда.

В любом случае на некоторое, возможно, непродолжительное время он успел.

Знакомый уже балкон с массивными резными перилами по углам был уставлен четырьмя коваными светильниками с золотисто-оранжевыми плафонами в форме пылающих факелов. Электрический свет, заливающий сейчас пространство, действительно напоминал свечение живого огня; Однако был ярким и ровным.

Потому, поднимаясь по лестнице. Непомнящий отчетливо различил тяжелую деревянную дверь, ведущую в дом.

И поначалу мельком удивился: дверь была приоткрыта.

В нестандартной ситуации сознание, как правило, работает значительно интенсивнее обычного.

Быстро поднимаясь по лестнице, Игорь Всеволодович успел передумать о многом. К примеру, о том, что Морозов встречает его у входа, гостеприимно приоткрыв дверь.

Идея никуда не годилась: во-первых, такое проявление гостеприимства было явно не в духе Морозова или уж по крайней мере никак не укладывалось в рамки их отношений.

Еще он подумал о том, что дверь открылась случайно, допустим — от сильного порыва ветра.

Но тут же отбросил эту мысль как совершенно негодную: дверь в этом доме была не просто тяжелой — массивная, основательная была дверь.

Какой там порыв ветра!..

Он успел помянуть даже какую-то нерадивую прислугу — горничную или кухарку, попросту не закрывшую за собой дверь.

Но в этот момент лестница кончилась — Игорь Всеволодович оказался рядом с таинственно приоткрытой дверью…

И хорошо знакомый холодок вспорхнул в душе.

Верный спутник дурных предчувствий.

Однако предчувствия — предчувствиями, отступать было некуда.

Да и каковы были основания для отступления, вздумай Непомнящий сейчас действительно повернуть назад?

Не было оснований.

А желание бежать без оглядки было.

Сильное желание, не без труда преодолев которое Игорь Всеволодович толкнул злополучную дверь.

Она поддалась легко, пахнуло трескучим каминным теплом — наваждение отступило.

Игорь Всеволодович почти весело крикнул: «Хозяева!» — и уверенно шагнул за порог.

Он увидел все сразу.

Каминный зал внизу, с пылающим очагом, тяжелые кресла, укутанные звериными шкурами, сундуки…

«Из Углича, — внезапно всплыло в памяти, — опальной царицы Марии Нагой…»

Странные, неуместные мысли всплывали в сознании. Безумные даже, если учесть, что внизу, подле одного из царицыных сундуков, широко раскинув руки, уткнувшись лицом в огромную медвежью шкуру, небрежно брошенную у стены, лежал невысокий, сухопарый мужчина.

Среди глупых мыслей, метавшихся в голове Игоря Всеволодовича, появились еще две — чрезвычайно ясные, исполненные веской уверенностью.

Первая: человек внизу — не кто иной, как хозяин дома, Андрей Морозов.

Вторая: он мертв. Более того — убит.

Затылок Морозова был рассечен страшным ударом.

Зияющая рана была отчетливо видна даже оттуда, где соляным столбом застыл Непомнящий, — сверху, от самой двери.

Большая лужа крови — бурая на буром меху, напротив, не бросалась в глаза.

Но как бы то ни было, Андрей Викторович был убит, а вернее — зарублен в собственном доме, что… было невозможно в принципе.

Несколько минут назад он лично распорядился впустить Игоря Всеволодовича.

Спасительной соломинкой вспыхнуло в сознании не он!

Не он убит — или, напротив, не он говорил с охраной.

Непомнящий сгоряча, не рассуждая, сбросив оцепенение, рванул вниз. Потрясенный, не чувствуя ничего: страха, ужаса, боязни оставить следы, наконец, легко подхватил тело за плечи, перевернул навзничь.

И отпрянул.

Тонкое, ухоженное, загорелое лицо, искаженное гримасой бешенства — именно бешенства, — это особо поразило Непомнящего.

Соломинка беззвучно шла ко дну — сомнений не оставалось: убит был именно Андрей Морозов, если только у него не было брата-близнеца.

Что вряд ли.

Вторая мысль напомнила о себе. В сознании вспыхнула и ритмично замигала тревожная лампочка.

С охраной говорил кто-то другой.