Читаем Антиквар полностью

Огнестрел, как и следовало ожидать, тоже не радовал уникумами. Две «перечницы» — карманные пистолеты — шестистволки (клейма бельгийские, исполнение скверненькое — хотя такие попадаются и богато украшенными). Два кремнёвых пистолета — украшенные на совесть и потёртым серебрением, и бронзовыми вставочками в деревянные рукоятки, но украшательство это несёт на себе некий неистребимый отпечаток деревенской мастерской где-нибудь в глухом уголке Балкан. На обоих имеются даты турецкой цифирью, лень вставать к полке за справочником, но и так ясно, что даты не особенно и старые. Кремнёвый замок ещё вовсе не свидетельствует, что пистолеты по-настоящему древние: на тех же Балканах кремнёвки лудили вплоть до Первой мировой. Такие уж там были моды и нравы: считалось, что истинный балканец должен таскать за поясом не новомодный браунинг или маузер, а непременно кремнёвую пушку, иначе не дождаться ему почёта и уважения от окружающих…

Пятый… Вот пятый оказался гораздо интереснее. «Смит-Вессон», но гораздо меньше размером, нежели стандартные армейские револьверы со стволом пятнадцатисантиметровой длины. На планке над стволом русскими буквами: «Людвигъ Леве и К°. Берлинъ. Германiя». И — пятизначный номер.

Воронение потёрлось, деревянные щёчки рукоятки обшарпаны, барабан не проворачивается, курок не взводится и не спускается, но это всё поправимо. Главное, вещичка редкая: уменьшенный «Смит-Вессон», производившийся для России в Германии, оружие скрытого ношения агентов сыскной полиции, семидесятые–восьмидесятые годы девятнадцатого столетия — ещё до появления табельных наганов и всевозможных браунингов…

Короче говоря, деньги, как обычно, плачены не зря: ни на одной из этих вещиц невозможно разбогатеть резко, но каждую из них можно очень быстро продать с прибылью… а что ещё нужно от жизни скромному негоцианту? Всякий лелеет и холит мечту наткнуться однажды на уникум (иным это даже удаётся), но средства к существованию, хоть ты лопни, приходят именно что в результате систематической торговли середнячком…

Он так и сидел, лениво перебирая новинки, когда ввалился Шварц — и, разумеется, с ходу принялся тянуть из ножен «самурая», чтобы помахать им от всей дури. Успев грозным цыканьем пресечь эти детские игры, Смолин спросил:

— Ну, выяснил хоть что-нибудь? Саблю положи, говорю, опять по люстре угодишь!

Шварц, собравшийся было исполнить нечто в стиле «раззудись, плечо, размахнись, рука!», с сожалением положил клинок на место, уселся за стол и прилежно доложил:

— Номерок пробить было просто, как два пальца… Некий Фетисов Николай Вениаминович, шестьдесят первого года.

— Николай, говоришь, — сказал Смолин задумчиво. — А наш клиент — Миша… Вообще-то он мне мог и придуманным имечком назваться, но никак не может он быть шестьдесят первого, соплив… А вот мужичок шестьдесят первого года рождения ему как раз в папаши годится…

— Может, это не папаша? А мужик, у которого он тачку купил? И катает по доверке?

— Кто его знает… Адрес не пробил?

— Обижаете, босс… Моментом: адресный стол на Маркса, шестьдесят два рублика… Кутеванова, дэ сорок один, кэвэ семь. Я туда скатался, походил вокруг…

— Знакомое что-то…

— Это панельные девятиэтажки у Егошинского моста. Когда-то их «Шантармаш» для себя строил. А сейчас — поди догадайся… Я в хату не совался, ясен пень, и расспрашивать не пробовал — к чему сразу с таким напором? Указаний не было…

— И правильно, пожалуй… — задумчиво протянул Смолин.

В конце концов, личность этого ботаника была не так уж и важна — дело десятое. Адрес, Шварц прав, нынче ни о чём не говорит: в наши весёлые времена в неприметной квартирке на пятом этаже убогой хрущёвки в насквозь пролетарском районе может обитать кто угодно, вовсе не обязательно и пролетарий — порой люди, способные себе позволить парочку «бентли», передвигаются исключительно на битом «жигуле», а вместо трёхэтажного коттеджа как раз и оборудуют внешне убогую квартирку на окраине. Всякое случается, глядя исключительно снаружи, ни за что не раскусишь, кто перед тобой…

— И правильно, пожалуй… — повторил Смолин. — Итак, что мы тут имеем… А имеем мы нехороший интерес к интеллигентной вдовице, которая, как собака на сене, сидит на приличной сумме… Не верится что-то, что мы сможем к этой сумме подобраться, но планы у меня другие: если не нам, так и никому. Музей так музей. Логично я рассуждаю?

— А то, — сказал Шварц, играя «Смит-Вессоном». — Чтоб никакая падла не думала, что она тут самая хитрая. И окольными путями не заграбастала живопись. Может, с Кащеем потолковать откровенно?

Перейти на страницу:

Похожие книги

Дебютная постановка. Том 2
Дебютная постановка. Том 2

Ошеломительная история о том, как в далекие советские годы был убит знаменитый певец, любимчик самого Брежнева, и на что пришлось пойти следователям, чтобы сохранить свои должности.1966 год. В качестве подставки убийца выбрал черную, отливающую аспидным лаком крышку рояля. Расставил на ней тринадцать блюдец, и на них уже – горящие свечи. Внимательно осмотрел кушетку, на которой лежал мертвец, убрал со столика опустошенные коробочки из-под снотворного. Остался последний штрих, вишенка на торте… Убийца аккуратно положил на грудь певца фотографию женщины и полоску бумаги с короткой фразой, написанной печатными буквами.Полвека спустя этим делом увлекся молодой журналист Петр Кравченко. Легендарная Анастасия Каменская, оперативник в отставке, помогает ему установить контакты с людьми, причастными к тем давним событиям и способными раскрыть мрачные секреты прошлого…

Александра Маринина

Детективы / Прочие Детективы