Антикварий

— Ага, вот куда можно бы и положить табачок! — заметил нищий, разглядывая рог. — Э, да это, кажется, мой старый знакомый! Клянусь, что узнал бы эту табакерку среди тысячи. Я носил ее больше года, пока не выменял на вот эту жестяную у старого землекопа и проходчика шахт Джорджа Глена. Очень ему приглянулся мой рог, когда я был в Уидершинзе.

— Вот как! — воскликнул Олдбок. — Значит, ты выменял его у рудокопа? Но я уверен, что ты еще не видел его наполненным такими хорошими вещицами! — И, открыв рог, антикварий показал монеты.

— Честное слово, Монкбарнс, когда рог был моим, в нем никогда не было ничего ценного, если не считать черного табака на шесть пенсов! Но, верно, вы сделаете из него древность, как из многого другого. Эх, хоть бы сделал кто древность из меня! Да нет, многие ценят всякие дрянные кусочки меди, и рога, и железа, а на такого старого деда, их земляка, да еще одной с ним породы, им наплевать!

— Теперь вам нетрудно будет догадаться, чьим любезным услугам вы обязаны успехом той ночи, — заметил Олдбок, поворачиваясь к сэру Артуру. — Проследив этот ваш рог изобилия до одного из рудокопов, мы тем самым очень приблизили его к одному вашему другу. Надеюсь, наши сегодняшние раскопки будут не менее успешны и без больших затрат.

— Куда же вы, Монкбарнс и сэр Артур, отправляетесь нынче со всеми этими мотыгами и лопатами? Наверно, это какая-нибудь ваша затея, Монкбарнс. Может, вы задумали вытащить здешних монахов из их могил и не дать им дождаться Страшного суда? С вашего разрешения я, на всякий случай, пойду за вами и посмотрю, что у вас там будет.

Вскоре все они прибыли к руинам монастыря и, войдя в алтарь, остановились, чтобы обдумать, как действовать дальше. Тем временем антикварий обратился к немцу:

— Прошу вас, мистер Дюстерзивель, подать нам совет. Можем ли мы больше надеяться на успех, если начнем копать с востока на запад или — с запада на восток? Не поможете ли вы нам вашим треугольным фиалом с майской росой или вашим магическим жезлом из орешника? Или вы пожелаете вооружить нас кое-какими трескучими заклинаниями, которые, в случае неудачи нашего дела, могли бы пригодиться, по крайней мере тем из нас, кто не имеет счастья быть холостым, чтобы успокаивать ими расшумевшихся детей?

— Мистер Олденбок, — упрямо проговорил Дюстерзивель, — я уш сказал, что у вас ничего не вийдет. А я, со своей стороны, найду способ отблагодарить вас за все ваши любезности. Будьте уферены!

— Если ваша милость собираетесь вскрыть пол, — заговорил старый Эди, — и пожелаете принять совет бедного старика, я бы начал под той большой плитой, на которой растянулся каменный человек.

— Я, по некоторым соображениям, отношусь к этому плану одобрительно, — сказал баронет.

— Я тоже не возражаю, — согласился и Олдбок. — Ценности нередко прятали именно в могилах усопших. Много примеров этому можно найти у Бартолинуса и других авторов.

Когда могильная плита, та самая, под которой сэр Артур и немец нашли монеты, вновь была сдвинута с места, оказалось, что земля легко поддается лопате.

— Это рытая земля, — сказал Эди. — Ее легко копать. Я знаю, потому как потрудился здесь однажды летом со старым Уилом Уиннетом, церковным сторожем; немало могил довелось мне вырыть на своем веку. Зимой я ушел от него — слишком холодно было работать, а потом пришли Святки, и люди мерли как мухи. Вы же знаете, на Святках могильщикам много дела. Но я никогда в жизни не мог делать тяжелую работу. Так я ушел и оставил Уила, чтоб он вырыл последние жилища для себя и для Эди.

Тем временем работа землекопов значительно продвинулась, и стало видно, что могила, которую они расчищали, первоначально была укреплена со всех четырех сторон стенками из плитняка, образовавшими прямоугольник — вероятно, место для гроба.

— Наши работы стоит продолжить хотя бы из любопытства, — сказал антикварий сэру Артуру. — Интересно, чью это усыпальницу устраивали с такой необычайной тщательностью.

— Герб на щите, — промолвил сэр Артур, вздыхая, — тот же, что и на башне Мистикота, возведенной якобы узурпатором Малколмом. Никто не знает, где он погребен, и в нашей семье существует старинное пророчество, не сулящее нам добра, если могила его будет найдена.

— Я знаю, — сказал нищий. — Еще ребенком я часто слышал:

Если найдется могила, где дремлет Малколм Мистикот,
Земли тогда Нокуиннока кто-то отдаст и возьмет.

Олдбок с очками на носу уже опустился на колени перед надгробной плитой и водил пальцем по замшелым эмблемам на изображении покойного воина.

— Это, безусловно, герб Нокуиннока! — воскликнул он. — И крест-накрест с ним — герб Уордоров.

— Ричард, по прозванию Уордор Красная Рука, — пояснил сэр Артур, — в тысяча сто пятидесятом году от рождества Христова женился на Сибилле Нокуиннок, наследнице саксонской фамилии, после чего замку и поместью было присвоено имя Уордор.