Антикварий

Тут немец прекратил свой монолог, ибо, подняв глаза, он встретился взглядом с Эди Охилтри, который не последовал за остальной компанией и стоял по другую сторону могилы, опершись, по обыкновению, на посох. Лицо старика, от природы умное, проницательное и слегка плутоватое, выражало сейчас такое глубокое понимание всего происходящего, что даже прожженный авантюрист Дюстерзивель невольно потупил взор. Но он видел неизбежность объяснения и, собравшись с духом, сразу же принялся нащупывать, что думает нищий о событиях дня.

— Допрый мейстер Эдис Охилтрис…

— Эди Охилтри, и не мейстер, а ваш и короля бедный молельщик, — поправил его Голубой Плащ.

— Ну хорошо, мой допрый Эди, что ш ви думаете обо всем этом?

— А я вот как раз думал, как добры (чтоб не сказать — просты) были вы, отдав двум богатым джентльменам, у которых и земли, и усадьбы, и денег без счету, такой огромный клад серебра (трижды испытанного огнем, как говорится в Писании). Ведь на него вы сами и еще два-три честных человека могли бы жить в довольстве до скончания дней своих.

— Право, Эди, мой честный друг, это очень ферно. Только я не знал, то есть я не был уверен, где мне найти деньги.

— Как? Разве не по вашим советам и указаниям Монкбарнс и нокуиннокский баронет пришли сюда?

— Гм… да, но тут были другие обстоятельства… И я ведь не знал, мой друг, что они найдут клад, хоть и подумал в ту ночь, когда слышал тут такой грохот, и кашель, и чиханье, и вздохи здешних духов, что здесь где-нибудь долшен быть клад, долшен быть металл. Ach, mein Himmel! Этот дух охал и ахал над своими деньгами, как немецкий бургомистр, считая талеры после парадного обеда в Stadthaus note 131.

— Неужели вы, такой знающий человек, верите в подобные вещи? Вот стыд-то.

— Мой друг, — ответил заклинатель, вынужденный обстоятельствами держаться ближе к истине, чем обычно, — я верил в колдовство не больше, чем ви или кто иной, пока сам не услыхал в ту ночь все эти вздохи и стоны и не увидел сегодня их причину — большой сундук, полный мексиканского серебра. Что ше ви прикашете мне думать?

— А что вы дали бы тому, кто помог бы вам найти другой ящик серебра? — спросил Эдн.

— Что бы я дал? .. Mein Himmel! Дал бы целую четверть.

— Видите ли, если бы тайна была в моих руках, — сказал нищий, — я настаивал бы на половине. Правда, я всего лишь нищий оборванец и не мог бы носить серебро или золото на продажу, — ведь можно попасться, — но я нашел бы многих, кто помог бы мне на гораздо лучших условиях.

— Ach, Himmel! Мой допрый друг, что я такое сказал? Ведь я хотел сказать, что ви получите три четверти на свою половину, а мне довольно одной четверти на мою половину.

— Нет, нет, мистер Дустердевил note 132, мы, как братья, разделим добычу поровну. Теперь посмотрите на эту доску, которую я отбросил в сторону, в темный проход, пока Монкбарнс таращил глаза на серебро. Хитрец этот Монкбарнс! Я не хотел, чтобы доска попалась ему на глаза. Вы, наверно, разберете буквы лучше, моего. Я ведь не такой уж ученый, а главное — не приходилось этим заниматься.

С этим скромным признанием своего невежества Охилтри достал из-за колонны крышку от ящика, в котором хранилось сокровище. Эту крышку, сорванную с петель, небрежно отбросили, когда все жаждали поскорее узнать, что скрыто под нею, а потом ее припрятал нищий. На крышке было написано какое-то слово и число. Поплевав на свой рваный голубой платок, Эди стер глину, чтобы надпись выступила яснее. Она была сделана обычным готическим шрифтом.

— Вы можете разобрать ее? — спросил Эди заклинателя.

— S, — прочел философ, уподобляясь ребенку, который трудится над букварем. — S, Т, A, R, С, Н — starch note 133, это — чем пользуются прачки, чтобы воротнички у рубашек были тверше.

— Какое там starch? — повторил за ним Охилтри. — Нет, нет, мистер Дустердевил, вы, может, хороший заклинатель, но плохой грамотей! Тут написано search, да, search — поглядите: букву «е» совершенно ясно видно!

— Так, так! Теперь я вишу. Тут сказано «search, номер один». Mein Himmel, значит, долшен быть и «номер два», мой допрый друг. Ведь «search» на вашем языке значит «искать» и «копать», а это всего лишь «номер один». Честное слово, здесь в лотерейное колесо залошен для вас хороший номер, мой допрый мейстер Охилтрис!

— Что ж, похоже на то. Но мы сейчас не можем копать — лопат нет. Рабочие унесли их, и, может, кого-нибудь пришлют обратно засыпать яму и привести здесь все в порядок. А вы пока немного посидите со мной в лесу. Могу сказать, что ваша милость натолкнулась на единственного человека в этих краях, кто мог бы вам рассказать про Малколма Мистикота и его спрятанное сокровище. Но сперва сотрем буквы, чтобы они не проболтались.

Достав нож, нищий соскоблил буквы настолько, чтобы сделать их совершенно неразличимыми, а потом еще заляпал доску глиной, уничтожив и следы ножа.

Дюстерзивель смотрел на него в молчании, имевшем двоякий смысл.