Антикварная книга от А до Я, или пособие для коллекционеров и антикваров, а также для всех любителей старинных книг

Сборные тома называются конволютами, и составляются они всегда по некоторому принципу, но не всегда очевидному – например, книги одного автора или схожей тематики. Порой единственный их общий признак – формат, и когда этот конволют выходит из рук переплетчика, на его корешке красуется надпись varia, то есть «разное». Подобных томов особенно много в публичных библиотеках, где всегда были трудности с хранением мелких изданий. Каждая отдельная книга в таком конволюте является аллигатом. Собственно, аллигат – всегда часть конволюта, и никак иначе. И не следует думать, что аллигат – набор нескольких книг. Это всегда одно издание, которое имеет в составе конволюта свой порядковый номер (например, второй аллигат конволюта, содержащего пять изданий).

Де-факто конволютами называют переплетенные вместе издания, которые не представляют собой вне указанного конкретного случая какой-то несомненной общности. То есть если шесть частей академического собрания сочинений М. В. Ломоносова (1784–1787) переплетены, как часто бывало, попарно, то формально это, может быть, и конволюты, но никто так их называть не будет – просто будет указано, что комплект переплетен в три корешка, по два тома в каждом. Ровно так же и первое издание «Евгения Онегина» в главах, которые выходили по-отдельности в 1825–1832 годах, но переплетенные вместе, никакой разумный человек тоже не назовет конволютом – это будет полный комплект глав в одном переплете.

Рукописные сборники, включающие несколько различных сочинений, конволютами называть тоже не принято, и обычно желание так обозвать рукописный сборник воспринимается исследователями рукописей, особенно древнерусских, как откровенное оскорбление. Конволютами не являются переплетенные подборки газетных вырезок (они грамотно так и называются, ибо «конволют газетных вырезок» – это уже перебор). Важно понимать, что конволютом в отечественной книговедческой традиции называют не набор абы чего под одной переплетной крышкой, а переплетенные издания, каждое из которых было издано в свет как самостоятельное. И если такой конволют расплести, он возвращается к своему изначальному состоянию – что ныне нередко бывает, поскольку по прошествии многих лет либо один из аллигатов, либо несколько могут представлять столь значительный коллекционный интерес, что его изымают из конволюта и переплетают отдельно.

Единственное исключение из этого правила – так называемый издательский конволют, когда несколько изданий, каждое из которых имеет свой титульный лист, печатались в одной типографии одновременно и вышли единой книгой. Причин их появления довольно много. Чаще всего какая-либо типография перепечатывала строка в строку, порой даже повторяя выходные данные оригинала, небольшие сочинения одного автора или одной тематики, и они выходили вместе томом. Именно так переиздавались некоторые небольшие трактаты Иоганна Кеплера. Но примеров издательских конволютов, в частности в европейском книгоиздании, великое множество; особенно это было употребимо при контрафактной перепечатке изданий, на которые был ожидаемый спрос.

В данном случае – важно отличить конволют настоящий, созданный из разных книг, от издательского, потому как это не всегда очевидно, ведь при перепечатке строка в строку пагинация оригинала и выходные данные тоже часто сохраняются; то есть для неискушенного человека первой мыслью будет именно та, что перед ним – переплетенные вместе несколько различных изданий. На издательский характер конволюта порой указывают сигнатуры листов (знаки, в основном порядковые числительные, которые выставлялись на первой и иногда третьей полосе каждого печатного листа, чтобы избежать путаницы их при фальцовке). Впрочем, и издательские конволюты нередко разбираются сообразительными букинистами на отдельные книжки и распродаются под видом оригинальных, особенно часто это бывает с периодикой, где статьи нередко обособлены не только пагинацией, но и заглавными листами. Таковы «Труды Императорской Академии наук» и «Чтения в Императорском обществе истории и древностей российских при Московском университете». Учитывая тот факт, что в издательском конволюте, как правило, не два-три, а полтора десятка аллигатов, коммерческий эффект от такого разоблачения (в данном случае употребляем слово в его прямом значении) может быть велик.

Новояз

Наряду с тем, что новое книговедение (= новое библиофильство) упорно пытается отказаться от традиционных терминов, выучить которые недостает терпения, параллельно вводится и значительное число новых. Мы не говорим о просто неуклюжестях от непонимания значений иноязычных слов («маргиналии на полях», «редчайшая уника») и попыток введения терминов там, где ранее были общеупотребительные («подвертка», «нахзац»). Мы говорим о новоязе идеологическом, если так можно выразиться, имеющем некоторые причины и цели.