Антикварное золото

— Зачем? — сказала Андронова, ненавязчиво отбирая у Маевского фото и пряча его в сумочку. — Он мне не угрожал. И вообще, не звонил уже недели полторы.

— А вы все это время носите в сумочке его фотографию, — в тон ей подхватил коллекционер.

— Ношу, потому что безалаберна и никак не соберусь навести в сумке порядок, — отрезала Ирина. — Вхожу в квартиру, ставлю сумку на полку и сразу о ней забываю. И, как видно, напрасно. Не знаю, что вы себе вообразили…

— Ничего! — приложив ладонь к груди, перебил ее Маевский. — Клянусь вам, ровным счетом ничего!

— Тогда я не совсем понимаю…

— Причины моего назойливого любопытства, верно? Это совсем просто. Чудак, вы сказали? Тут я с вами согласен: что чудак, то чудак. Помните, я рассказывал о молодом человеке, который предлагал мне троянский головной убор из золотых цепочек? Так вот, это он самый и есть. Я узнал его с первого взгляда.

— Вот как?! — делано изумилась Ирина, которая очень надеялась услышать именно это. — Но тогда… — Она нахмурилась, изображая напряженную работу мысли. — Тогда получается, что его интересую совсем не я.

— Хм, — Маевский потеребил кончик длинного носа, который в сочетании с лысым лбом и ниспадающими почти до плеч седоватыми кудрями делал его похожим на располневшего, раздобревшего Дуремара. — В данном случае, на мой взгляд, речь может идти о сочетании приятного с полезным: с одной стороны, он надеется заработать денег, продав вам свою безделушку — скорее всего, поддельную, — а с другой, рассчитывает… Ну, вы понимаете, что я имею в виду.

— Нет, — ледяным голосом солгала Андронова, — не понимаю.

— Простите, — спешно отступил Маевский. — Общение с такой женщиной, как вы, само по себе способно доставить огромное удовольствие любому мужчине…

— Так уж и любому, — усомнилась Ирина.

— Ну конечно, определенный уровень интеллектуального развития и материального благосостояния необходим, — согласился коллекционер. — Впрочем, вы, простите, городите чепуху, а я за вами следом. При чем тут это? Перечисленные мною условия необходимы, чтобы надеяться хоть на какой-то успех своих ухаживаний — пусть отказ, но, по крайней мере, вежливый. Но даже пропойца-сантехник может получить чисто эстетическое наслаждение, просто глядя на вас и слушая ваш голос…

Он замолчал, сообразив, по всей видимости, что заболтался.

— Кстати, — помолчав, добавил он, — эта теория, при всех ее недостатках, многое объясняет. В том числе и его затянувшееся молчание. Таким типам свойственна некоторая самонадеянность…

— Я вас не совсем понимаю, — честно призналась Ирина.

— Ну как же! — воскликнул Маевский. — Вот представьте: каким-то образом заполучив подделку под бесценный предмет антиквариата, некий юноша выходит на меня — известного в определенных кругах человека, страстного коллекционера. Он прощупывает почву, видит, что на мне не наживешься, и начинает искать другого простака. Каким-то образом он выходит на вас. Вы молоды, красивы, и у него, болвана, есть все основания предполагать, что вы еще и глупы, что ваша ученая степень и репутация достались вам по наследству или попросту куплены и что вскружить вам голову и обмануть вас ему будет несложно. Однако после пары телефонных разговоров с вами этот юноша понимает, что опять дал маху, и прерывает контакт…

Ирина с трудом подавила зевок. В рассуждениях Маевского была логика, но он исходил из неверной предпосылки, полагая, что молодой человек, поманивший его троянским золотом, до сих пор жив. А приманка, судя по поведению Маевского, и впрямь выглядела весьма аппетитно, недаром же он чуть ли не через слово поминает подделку…

— А почему вы так уверены, что речь шла именно о подделке? — спросила она, чтобы хоть как-то прервать поток бессмысленных рассуждений, извергаемый собеседником.

— Как вы сказали? Почему подделка? Но помилуйте!.. Не думаете же вы, что речь идет о подлинном раритете времен Париса и царя Приама?

Убежденность, звучавшая в словах Маевского, показалась Ирине чересчур горячей, чтобы быть искренней. А следующая реплика коллекционера убедила ее, что господин Маевский заинтересован в упомянутой «подделке» куда больше, чем старается показать.

— Вы знаете, — сказал он, — это, конечно, нелепо и смешно… Но если этот ваш чудак снова вам позвонит, не сочтите за труд передать ему от меня привет.

— Только привет? — вежливо удивилась Ирина.

Коллекционер замялся.

— Ну… э… Ну да, разумеется, только привет. Что же еще? И… ну, вы меня понимаете.

Ирина понимала. Ничего себе — «только привет»! В такой ситуации, когда никому не известный проходимец является к знаменитому коллекционеру и предлагает купить вещь, которой в буквальном смысле слова нет цены, а потом коллекционер через третье лицо передает проходимцу привет, это просто нельзя не понять. Это означает, что коллекционер обдумал предложение, нашел его весьма заманчивым и желает продолжить переговоры…