Антимаг (СИ)

Антонио положил тело Квинты на лошадь, после чего сам запрыгнул и что было сил помчал в сторону целебного озера, в надежде успеть. Он верил в то что пускай сердце ее более не бьется в груди, но она с ним навсегда.

"Она не покинет меня, я знаю" — мелькала мысль в его голове.

Время шло медленно, во всяком случае ему так казалось, но он упорно продолжал мчать в сторону озера и вскоре увидел его на горизонте.

— Сейчас Квинта, я спасу тебя, верь в это, — проговорил он, остановившись неподалеку от озера.

Ее лицо уже окаменело, покрылось трупными пятнами, но он не теряя надежды, окунул ее тело в воду.

— Не подведи, — прошептал он себе под нос. В надежде что она уже жива, он вытащил ее из воды и с ужасом осознал, что ничего не изменилось, но он не стал сдаваться, опустил ее на целую минуту, но вдруг понял, что все это старая добрая сказка. Он потащил ее по песчаному берегу, а затем в слезах склонился над девушкой и стал целовать.

— Господи за что? — прошептал Антонио, а затем взглянув на небо, вновь повторил вопрос, но на сей раз криком. Его холодные слезинки падали на ее лицо, он разглядывал. нежную кожу и ждал, что она вдруг пошевелится, оживет, но лишь ветер терзал ее темные волосы. Разносил песок по берегу.

Окончательно осознав что потерял ее, Дорадос поцеловал девушку, после чего взял на руки и стал заходить в озеро. Он шел неторопливо, наслаждался последним моментом, ведь знал, что больше ее не увидит.

Зайдя на достаточное расстояние от берега, он погрузился в воду. Его белая рубаха намокла. Он держал ее крепко, пытаясь не выронить.

Вода ручьями гуляла по ее коже, окрашивалась в кроваво-черный цвет, а сияние ее застывших глаз нагоняли тоску на Дорадоса. Он последний раз поцеловал ее, после чего проговорил себе под нос: Ривенис я отдаю тебя ее, сохрани мою любовь. Я верю что она переродится и будет жить дальше, пускай и не в прежнем образе.

Антонио с грустью толкнул ее. Тело поплыло вперед, а вскоре его схоронила водная гладь, под своими потоками.

Мужчина вышел разбитый, обессиленный. Еще вчера они строили планы на будущее, а сегодня она уже мертва, ее больше нет и не будет. Его сердце сжималось от мысли, что он потерял самого родного человека, ту что любил. Слезы катились по щекам, словно горошины, ему не хотелось жить.

Обернувшись назад он заметил на холме, за озером фигуру белобрысой женщины, отчего ему стало не по себе, он протер глаза и более ее не увидел.

— Проклятая Энтерия, — проговорил он. Злоба наполнила его легкие, словно отравленный воздух. — Я клянусь, что вырву твое сердце, и скормлю псам. Моя месть будет ужасна.

В этот самым миг над озером пронесся ведьмин смех. Антонио окончательно понял, что за этим стоит Энтерия.

Глава 34: Да упокоит Господь ее душу

Квинтисенса мертва, но страсть к ней по-прежнему живет в его сердце. Там больше нет ни милосердия, ни сострадания, а только лишь желание отомстить. Близится тот день, когда он вырвет сердце Энтерии за все, что она сделала, уничтожит эту ведьму и всех кто ей дорог.

Холодный ветер терзал гриву породистого рысака. Антонио Подгонял его, стремясь как можно быстрее добраться до столицы Эльсильдора. Промокшая рубашка прилипла его телу, причиняя дискомфорт, но ему было все равно, в душе творился хаос, словно ее отравили самым смертоносным ядом.

Наконец-то он достиг городских ворот, возле которых стояли солдаты в серых гамбезонах, с алебардами в руках. Блеск металла слепил Антонио, он встал с лошади и попросил войти.

— Здравствуйте воины, я Антонио Дорадос, мне нужно войти в город.

— Ах да, друг короля, наш друг, проезжайте.

— Благодарю вас солдаты, — ответил он, затем проворно сиганул на рысака. Когда ворота были открыты, он ворвался словно вихрь, за городские стены.

Старый добрый Фьорден, место, которое стало их домом, на долгое время. Где они с Квинтисенсой гуляли по широким улицам столицы, вместе сражались со злом, вместе праздновали победу, но теперь она мертва, ее забрали у него темные силы, с которыми не сравниться не один из смертных. Силой Божией он желал отомстить, хотя осознавал, месть, — это не метод христиан, но ему было плевать на это, жажда убить Энтерия пожирала его изнутри.

От одной мысли о Квинтисенсе, по щекам Антонио непроизвольно начинали течь слезы.

Что делать в подобной ситуации Дорадос разумеется не знал, поэтому устало побрел в сторону старого трактира, желая отдохнуть, собраться с мыслями и просто забыться.

Несмотря на ранее утро, трактир был забит также плотно как консервная банка. Отто всюду слышались вопли здешних пьяниц, противный смех, ругань работяг.

По широкому залу бродили виночерпии, а по самой середине, неподалеку от трактирщика наигрывали грустный мотив здешние барды. Девица с красивым лицом и улыбкой ведьмы, и молодой парень, больше похожий на лошадь, чем на человека, ровные белые зубы, на голове грива, вместо волос.

Дорадос устало уселся за стол и завидев рядом виночерпия, проговорил: Человек, бокал доброго Дентросийского вина, да покрепче.