Антимаг

— И вот ползли мы по дороге, ползли. Медленно, еле-еле. Отец все ругался, злился и внимания больше ни на что не обращал. А тут вдруг — они. — Девушка запнулась и вновь судорожно всхлипнула. Но потом взяла себя в руки и продолжила: — Первая гашшара схватила отца. Это очень быстро произошло. Вот только-только, казалось, он сидел передо мной, а в следующий момент раз — и взмывает в небо. Вторую мне удалось отпугнуть, активировав файеры. Но поскольку заряд аккумулятора и так был на пределе, их хватило лишь на один выстрел. А потом я спряталась под платформу и… спасибо вам, что пришли, — тихо поблагодарила Шер под конец.

— Не за что. — Я ободряюще улыбнулся.

Ответная улыбка девушки была робкой и слабой. А я вдруг понял, что никак не могу отделаться от чувства, что ее лицо мне кого-то неуловимо напоминает. Но кого? Женщин у меня, конечно, в жизни хватало, вот только вряд ли кто-то из моего мира попал бы сюда.

В результате, решив, что это все-таки просто какое-то внешнее сходство зацепило, я мотнул головой и отбросил мысль как не важную. Какая разница? Наоборот, если уж почувствовал к девчонке симпатию, то помочь по-любому обязан.

— Дождемся завтра какого-нибудь торгового каравана вместе, — решил Виан, тоже, видимо, проникнувшись желанием помочь одинокой, попавшей в беду девушке. — Время терпит. А сейчас лучше постараться и как следует отдохнуть.

Он зевнул, потянулся и улегся на одной из устроенных еще днем лежанок. Вторую я вежливо уступил Шер, решив, что вполне перебьюсь и ночевкой у костра. Если что — растолкаю Виана под утро и уж тогда подремлю. В конце концов, все равно нам ждать кого-то из торговцев предстояло, а они раньше обеда вряд ли появятся.

Не прошло и четверти часа, как напарник тихо засопел. А вот девушку, похоже, мучила бессонница. Шер то и дело ерзала на лежанке, словно не могла найти себе места.

— Постарайся успокоиться, — наконец вполголоса посоветовал я.

— Стараюсь, — откликнулась она. — Только… не очень получается. И холодно. Посиди со мной, пожалуйста?

Разве мог я отказать в такой просьбе? Тем более что Шер и впрямь оказалась словно ледышка. Чтобы согреть, да-да, именно по этой причине, мне пришлось ее обнять. А уж к моим губам девушка потянулась сама.

Еще мгновение назад мягкая и податливая, Шер целовала страстно, с упоением и уже ничем не напоминая по поведению скромную испуганную девочку. Скорее она больше походила на…

Озаренный догадкой, я резко отстранился и заново посмотрел на лицо Шер. Теперь я вспомнил ее совершенно точно. А еще осознал, что изначально меня сбило с толку. Именно выражение! Ведь у той, которую я видел раньше, оно было не робким, а надменно-насмешливым.

Неужели это и впрямь она?!

— Что такое? — недоуменно вопросила Шер… или все-таки Ашшарисс?

— Вот ты настырная баба! — ошарашенно выдохнул я. В душе, одновременно с недоверчивым изумлением, поднималось раздражение.

— Алекс? Ты о чем вообще?

Нет, она еще спрашивает!

— Скажи, в этом ненормальном мире все боги от нефиг делать людей домогаются? — процедил я.

Шер резко сощурилась, а потом, отметая всякие сомнения в происхождении, отрывисто бросила:

— Не все. И ты, между прочим, не человек!

Это все-таки она! Подумать только! Я, блин, божественную ящерицу целовал!

Меня передернуло от отвращения, и само собой вырвалось:

— До божества мне тоже далеко!

— Ой, брось, Алекс, тебе не все равно? — Ашшарисс нервно повела плечом. — Ты мне нравишься, я тебе вроде как тоже. В чем проблема?

— В том, что ты, мать твою двуликую, наполовину клыкастая зверюга с крыльями! — не выдержав, заорал я. — А я, блин, не зоофил! И оборотни меня не привлекают!

— Да как ты смеешь! — вспылила богиня, оттолкнув меня и мигом вскочив на ноги. — Да любой мужчина на твоем месте был бы горд, что на него такая, как я, внимание обратила!

— А такая, как ты, — это какая? — огрызнулся я. — Божественная стерва? Я не мазохист и не извращенец, чтобы подобным гордиться. Я, знаешь ли, воспитывался в обществе, где проповедуют равноправие и атеизм. Ну, или накрайняк православие. Знаешь, это религия такая, где есть офигенный всепрощающий бог, и магию он, кстати, так же, как и я, ненавидит.

— Атеизм?! — взвыла Ашшарисс, и глаза ее полыхнули яростным изумрудом. — Православие?! А если я вот прямо сейчас тебя прокляну?!

— Открою местный филиал христианской церкви, буду каяться и защиты просить у господа нашего Иисуса Христа, — отрезал я. — Давай, проклинай. На фиг мне твое благословение не сдалось, я православным стану. Вот те крест.

И размашисто перекрестился.

— Да я!..

Дальнейших угроз я слушать не стал и громко запел памятную песню «Ляписа Трубецкого»:

— Я ве-ерю в Иисуса Христа-а, я верю в Гаутаму Будду-у…

— Алекс!

— …я верю в Джа-а, я верю в Джа-а…

— Алексис!

— …и верить бу-уду!

— Алексис, хватит! Пожалуйста!

Прозвучавшее из ее уст «пожалуйста» оказалось настолько неожиданным, что я замолчал. Ашшарисс отрывисто вздохнула. Потом зябко, как самая обычная женщина, поежилась и снова присела рядом. Вид у нее теперь был не разъяренный, а грустный.