Антимамочка. Реальное материнство

При этом я не сомневаюсь, что еще не раз с тоской вздохну о том, что у меня нет дочки. Например, когда снова пройду в магазине мимо прелестных платьев и юбочек – прямиком к джинсам, футболкам и спортивным штанам. Или когда куплю кукольный домик и сервиз в тщетной надежде разбавить Черепашек-ниндзя и трансформеров, а мальчики опять предпочтут им игры с погонями и перестрелками. В самом деле, зачем спокойно сидеть на полу и собирать с мамой паззлы, если можно свеситься вниз головой с дивана и обстреливать ее из лазерного пистолета? Мне еще ни разу не встречались девочки, одержимые какашками, пуками и попами. Зато мальчиков таких встречала неоднократно. Я ни разу не слышала, чтобы моя племянница (или дочери подруг) взбиралась на горку, распевая во весь голос: «Раз ромашка, два ромашка, я ногой попал в какашку!» Но все же в глубине души я смеюсь над выходками Генри и, несмотря на неприятие гендерных стереотипов, улыбаюсь, когда слышу от случайных прохожих, что «так и ведут себя настоящие мальчишки». Разумеется, перед этим я строго кричу сыну, что нельзя петь про какашки.

Не буду лукавить, я считаю, что мальчики и девочки очень разные. Было бы здорово стать мамой сына и дочки. Лично мне это кажется огромным везением. И все же быть мамой двух сыновей тоже весело. Да, они одного пола, но это не значит, что они одинаковые. В мире вообще нет двух одинаковых детей! «Краник с бубенчиками» – единственное, что у Генри и Джуда есть общего. Они абсолютно разные.

После того, как я написала в блоге про поход на УЗИ, я еще целый год получала комментарии и сообщения к тому посту. От мамы, которая всегда представляла, что их дом будет полон мальчишек, и родила троих дочерей. От мамы, которая «твердо знала», что у нее будет дочь – и была слегка разочарована, когда доктор объявил «У вас мальчик!». От мамы мальчика и девочки, которая испытала огромное облегчение, собрав «полный комплект» – и теперь мучается чувством вины за свое облегчение. Их объединяло то, что они никогда ни с кем не делились этими чувствами. Может, нам просто непозволительно говорить о своих сожалениях на эту тему. Но дело сделано – и сказанного (а тем более напечатанного и опубликованного) не воротишь.

Наверное, я до сих пор не до конца простила себя за то, что тогда так бурно отреагировала. Это чувство сродни чувству стыда, когда ты ввязываешься в спор после трех бокалов мартини, а наутро мечтаешь забрать все свои слова назад. Точно так же я хотела бы забрать слезы, пролитые в машине возле больницы и дома. Я хотела бы отреагировать на новость о мальчике так, как реагируют остальные родители, не слишком обеспокоенные полом будущего младенца. Сейчас все это кажется несерьезным, но поверьте, в тот момент для меня не было ничего важнее. Я была потрясена. И, думаю, лучше пережить свои чувства и примириться с ними, чем затолкать вглубь и сделать вид, что все в порядке. Когда люди возмущенно восклицают: «Как ты можешь так говорить?», на самом деле они хотят сказать: «Ты можешь об этом думать, только вслух не произноси». Но замалчивание чувств не делает их менее реальными.

Не сомневаюсь, мои мальчики еще не раз припомнят мне, как я мечтала о дочке. Остается только надеяться, что они поймут: больше всего на свете я мечтала о семье. И эта мечта исполнилась. Да, в будущем меня ждет еще немало дней, когда я с радостью променяла бы игру в Бэтмена и шутки про газы на чаепитие с куклами и плетение кос. (Хотя, если бы дочка пошла в меня, она бы тоже предпочла Бэтмена куклам.) Но куда чаще я буду собирать раскиданные по дому спортивные штаны и ветровки и тихо радоваться, что у меня подрастают здоровые сорванцы. Я уже поняла, что быть мамой двух мальчиков – это нечто невероятное. А ведь все только начинается! Так что ответственно заявляю: я довольна тем, как все обернулось. Впрочем, песенок про какашки могло бы быть и поменьше.

«Когда я ходила беременная вторым ребенком и спрашивала дочку, кого она хочет – братика или сестричку, та обычно отвечала «козявку». Что ж, пока ее братец в точности соответствует этому описанию».

Эмма, Таунтон

Второй и вечно обделенный

– Мы будем относиться к обоим одинаково! – заявляли мы, исполненные самых лучших намерений. В то время мы еще только красили стены второй детской и рассуждали о настораживающей тенденции, которую успели заметить в других семьях. Нам казалось, что родители слишком много суетятся над первым ребенком, тогда как второй остается за бортом.

Но мы – другое дело! Мы будем носиться с младшим сыном ничуть не меньше, чем со старшим. Думаю, в глубине души мы уже тогда знали, что пытаемся себя обмануть.