АнтиМетро, Буэнос-Айрес

Артём подписал предложенный документ сразу же, не читая. Татьяна же, нерешительно покачивая шариковой ручкой и состроив бесконечно-подозрительную гримасу, спросила:

– А что там с моими крохотными щенками, дорогая тётушка? Живы ли они? Не запытали ли их – до лютой смерти – любопытные и бессердечные исследователи?

– О, Святая Мадонна! – рассердилась сеньора Марта. – Так не уважать старших! Я давала тебе, недоверчивый младший лейтенант, слово, что с животными всё будет нормально?

– Давали, конечно…

– Конюшня и свежего дерьма – полная скворечня! Слово Мартины Сервантес-Рамос – крепче и твёрже танковой брони! Это в Аргентине, да и во многих других странах Южной Америки, знает даже каждая бродячая собака…. Короче говоря, живы, племяшка, твои милые и симпатичные пёсики. Более того, бодры, веселы и на отсутствие аппетита не жалуются. А после обязательного двухнедельного карантина их отправят на одну из асьенд Сервантесов. Там и увидишься со своими драгоценными цуциками, если, понятное дело, на то будет воля Божья…. Подписала? Молодец, хвалю! Виталий, будь так добр, оставь на документе – для солидности и полноты картины – свой витиеватый автограф…. Угу, спасибо! Так, по нашим тактическим и стратегическим планам…. Всё просимое вами, голуби, включая хорошую розыскную собаку, к позднему вечеру будет доставлено на станцию «Кальяо». Ответственный за данное мероприятие – комендант Диего Домингес.

– Слушаюсь!

– Что касается утренних и дневных часов. Может вам, родственнички, поехать домой, принять душ, плотно позавтракать и завалиться спать? Чем вы, собственно, сейчас будете заниматься на «Кальяо»? Тем более что там сейчас находится расстроенный и злой майор Никоненко, который, образно выражаясь, землю роет усердно?

– Не пойдёт, тётушка! – не согласилась Таня. – Нам надо срочно отправиться в «дежурку» на «Кальяо». Будем усердно просматривать вечерние видеозаписи станционного зала. Ведь, что-то заинтересовало Марию и Хантера? Они, очевидно, заметили нечто интересное и – одновременно – непонятное, а для того, чтобы прояснить данную странность, отправились на разведку в другой тоннель. Или в тот же, но в другую его сторону…. Меня, честно говоря, тоже что-то зацепило – перед первым посещением бокового коридора с тайной дверью. Что – конкретно? До сих пор не понимаю…. Целые сутки после этого мучилась – вспоминала, размышляла, анализировала, но, как говорится, увы.… Поэтому я считаю, что надо заново просматривать вечерние записи последних суток. На «Кальяо» имеется несколько резервных мониторов, вот, на них мы и будем – со всем вниманием и усердием – пялиться.

– Более того, надо всё правильно понять и осознать, причём, как можно быстрее, – поддержал жену Артём. – Чтобы встреть вечер во всеоружии. Тогда, может быть, и розыскная собака не потребуется. Кстати, если ночью – вдруг – нам удастся захватить пленного, то мы можем вести его допрос…м-м-м, по законам военного времени? То бишь, без всяких демократических антимоний, и напрочь позабыв о пресловутых правах человека?

– Можете, – мельком переглянувшись с генералом Громовым, разрешила сеньора Мартина. – Что ещё?

– Считаю, что необходимо присутствие на станции «Кальяо» и сеньора Домингеса, коменданта столичного метрополитена. Его помощь может потребоваться в любой момент…

– Согласна, забирайте. Диего, не жди молодёжь и поезжай на объект прямо сейчас. Вы же, голуби, бегите в «дежурку», сдавайте оружие и обмундирование…. Стоп! А где казённые огнемёты? Так, служивые, не полагается! Ладно, пойду вам навстречу. В том смысле, что найду заслуживающих доверия людей, не обременённых бело-голубыми аргентинскими паспортами…. Всё, следуйте в «дежурку»!

Они, сдав оружие, обмундирование и наскоро приняв душ, переоделись в гражданскую одежду, по эскалатору поднялись на дневную поверхность и пешком двинулись в сторону станции «Кальяо», благо до её наземного вестибюля было рукой подать.

– Что ты думаешь обо всём этом, дорогой? – тихонько спросила Татьяна, крепко обхватив руку мужа. – В глобальном, так сказать, смысле?

– Честно говоря, я совершенно запутался, – после минутного раздумья ответил Артём. – Какова во всём этом роль Алекса Пушенига и его незаконченного романа? Куда подевались Мария и Хантер? Случайно нашли по старинным картам-планам ещё одну тайную дверь, неизвестную местным спецслужбам, вскрыли её и отправились в автономное плавание по обширным и разветвлённым подземельям Хуана Перрона? Но, спрашивается, зачем? И где эта дополнительная дверь расположена? Или же их подло похитили? Но, кто? И с какой целью? Абсолютно ничего не понимаю!

– Если их выкрали, то, возможно, вскоре потребуют выкуп?

– Вполне возможно, моё беременное и нежное сердечко. Вполне…

– А меня ещё очень беспокоит слова старой Изауры, произнесённые на могиле Марии Сервантес-Крестовской, – сообщила Таня. – Мол: – «Вижу много маленьких и беззащитных детишек. Бледных таких, болезненных, несчастных. Им очень нужна ваша помощь…». Откуда в подземелье, замурованном пятьдесят пять лет тому назад, могут взяться маленькие ребятишки?