АнтиМетро, Буэнос-Айрес

– Почему бы и нет? Ведь, и появление подземного Маугли тоже было сложно предвидеть. Согласись.

– Ну, если так рассуждать…

– Нас, если хорошенько напрячь память, предупреждали о возможных коллизиях, – улыбнулся Артём. – Помнишь, ещё в Санкт-Петербурге Виталий Палыч соловьём заливался, мол: – «Держите ухо востро. Буэнос-Айрес, как всем хорошо известно, город разнообразных и неадекватных контрастов. Там иногда такое случается-происходит, что просто диву даёшься…»?

– Кажется, было что-то такое…. Вот, кстати, ещё одна вопиющая странность. Дядюшка Виталик с нами так и не попрощался. А, ведь, ему сегодня улетать! Он же вчера при нас говорил доктору Грекову, мол: – «А завтра днём, благословясь, полетим домой, на Родину…». То есть, это «завтра» уже наступило…. Странная ситуация, право слово. Правда, Тёма?

– Может, он – перед отбытием в аэропорт Пистарини – планирует заглянуть в «дежурку» на Кальяо»? – предположил Артём. – Ну, чтобы попрощаться с нами и дать новые развёрнутые инструкции? Или неожиданно образовалось какое-нибудь важное дело, и он решил задержаться в Буэнос-Айресе ещё на пару суток. Например, дождаться, чем завершится эта странная история с исчезновением Марии и Хантера. Не забывай, что младший лейтенант Кузнецов входит в списочный состав службы «АнтиМетро», деятельность которой Палыч курирует лично…. Любимая амазонка, а что это ты вертишь головой по сторонам? Наверное, высматриваешь Алекса Пушенига? Вдруг, он – как и в тот раз – неожиданно появится у тебя перед глазами?

– Нет, конечно же. Просто я спиной чувствую, что за нами кто-то пристально и внимательно следит.

– Ерунда, не обращай внимания, небесная принцесса. Это – после моей меткой стрельбы в пампе – доверенные люди доньи Марты постоянно присматривают за нами…

Неожиданно рядом мерзко и угрожающе взвизгнули автомобильные покрышки, Артём, крепко обхватив жену за талию, инстинктивно рванулся вперёд. Через мгновение сзади раздался звук глухого удара, сопровождаемый звоном разбитого стекла.

«Ничего себе – кто-то долбанулся!», – болезненно передёрнулся внутренний голос. – «Даже стёкла на первых этажах разлетелись вдребезги…».

Пробежав вперёд метров восемнадцать-двадцать, Артём остановился и резко развернулся. Там, где ещё несколько секунд назад шли они с Татьяной, активно дымил старенький бежевый «Ситроен», капот которого был смят – от встречи со стеной дома – в самую натуральную гармошку. Дверцы машины были широко распахнуты, и два неприметных типа с пистолетами в руках грубо вытаскивали из кабины автомобиля раненого водителя. Ещё двое мужчин, насторожённо оглядываясь по сторонам и держа ладони рук в карманах чёрных кожаных пиджаков, остановились рядом. Один из них, отогнув на пару секунд лацкан пиджака, продемонстрировал серебряную бляху «Эскадрона смерти» и обеспокоенно спросил:

– С вами, уважаемые сеньор и сеньора, всё, надеюсь, в порядке? Что мне сообщить сеньоре Сервантес?

– Сообщите, что мы живы и здоровы. Более того, целенаправленно следуем по прежнему маршруту, – вежливо ответил Артём. – Всего хорошего, кабальерос! До новых встреч!

Когда они свернули за ближайший угол, Татьяна прогнозируемо поинтересовалась:

– А как ты, милый, объяснишь этот неприятный инцидент? Кто-то хотел нас убить?

– Вполне возможно, что произошла досадная случайность, то бишь, у старого автомобиля – самым естественным образом – заклинило руль и отказали тормоза. А может, это мстительные аргентинские сторонники арестованного Ганса Барракуды решили посчитаться с нами…

В вестибюле станции «Кальяо» было достаточно многолюдно, перед эскалатором даже наблюдалась небольшая очередь-давка.

«Час пик, как-никак», – понимающе вздохнул усталый внутренний голос. – «Придётся, братец, вспомнить многолетний питерский опыт и немного потолкаться…».

Подмигнув здоровяку Мануэлю – шофёру-охраннику доньи Марты, щеголявшему на этот раз в тёмно-синей форме станционного дежурного – они прошли, вежливо раздвигая народные аргентинские массы, в самый конец перрона, с помощью магнитного ключа отомкнули дверной замок и вошли внутрь. Крохотная квадратная комнатёнка, ещё одна дверь, длинный кривой коридор, очередная дверка…

В помещении «дежурки» находились только Никоненко и Домингес. Лёха задумчиво водил остро-отточенным карандашом по пожелтевшему плану-карте, а дон Диего увлечённо листал толстый справочник в обшарпанной бордовой обложке. На журнальном столике – в художественном беспорядке – были расставлены жестяные пивные банки, между которыми красовались початая литровая бутылка с шотландским виски и несколько хрустальных фужеров.

– Опять начался классический российский запой? – насторожился Артём. – А с совестью, майор, у тебя что? Заснула?

– И пиво австралийское, – неодобрительно нахмурилась Таня, вертя в руках пустую жестяную банку. – Причём, крепкое, девять с половиной градусов…. Бардак полный!