АнтиМетро, Буэнос-Айрес

– Фантазёр ты, Тёма, каких поискать. Зачем же им там жить-мучиться столько лет? Да ещё и детей-внуков рожать в условиях гадкой подземной антисанитарии? Ведь, как выяснилось, существовал тайный вход-выход на Пласа Италия. Наверняка, имеются и другие двери-люки, которыми регулярно пользуются неизвестные нам сёстры-близняшки. Кто же мешал фашистам воспользоваться этими путями ещё в 1955-ом году? Или же, допустим, в 1956-ом, выждав – на всякий случай – годик?

– Во-первых, упомянутые тобой входы-выходы подземные узники могли отыскать только недавно, – не сдавался Артём. – Во-вторых, вполне возможно, что мы имеем дело с идейными фанатиками. Вспомни, пожалуйста, третью главу романа «Зеркала Борхеса». Госпожа Банши, пекущаяся о чистоте древней крови, несчастные и забитые брауни, которым – под страхом лютой смерти – запрещено покидать заветную долину. Всё – в общих чертах – сходится…. Почему жители подземелья стали, спустя многие годы, наведываться на земную поверхность? И этому можно – при должном желании – найти несколько правдоподобных и логичных объяснений. Например, у фашистов подошли к концу запасы жизненно-важных лекарств, начались различные болезни и эпидемии. Через ту же вентиляцию запросто мог – из города, или же из туннелей метрополитена – просочиться вирус обычного гриппа…. Что делать? Вот, они и решили подняться – по тайным маршрутам – в Буэнос-Айрес и заняться коммерцией. То есть, продают белые тибетские таблетки, а на вырученные деньги приобретают необходимые лекарственные препараты. Чем, собственно, не вариант?

– Вполне разумный вариант, – неожиданно согласилась Татьяна, старательно завязывая шнурки на высоких армейских ботинках. – По крайней мере, логика и суть, заложенные в нём, у меня не вызывают какого-либо отторжения. Детали, конечно же, могут быть другими…. Вполне вероятно, что исчезновение Марии и Хантера оказалось – для генерал-лейтенанта Белова и сеньоры Сервантес – полной неожиданностью. То бишь, недооценили наши заслуженные руководители неизвестного противника. Не воспринимали всерьёз, вот, поэтому и недооценили. Бывает. По крайней мере, вид у доньи Марты – ужасно-расстроенный и слегка растерянный.

Артём перебросил через голову кожаный ремешок минного анализатора, внимательно посмотрел на жену и попросил:

– Попрыгай-ка, амазонка! Ещё…. Ремень затяни потуже, а ножны, чтобы в них нож не брякал, перемести немного правее…

Спаниель Мучачо не подвёл – возбуждённо и радостно запрыгал возле третьей металлической двери, ведущей в заброшенную «вентиляционную», отчаянно завертел коротким лохматым хвостом и даже несколько раз радостно тявкнул.

– Молодец, дружок хвостатый! Всё правильно понял, – похвалил пса дон Диего, демонстрируя зрителям серую холстину, на скорую руку пропитанную машинным маслом. – Следовательно, эту дверку совсем недавно открывали…

– Эй, орлы! – властно крикнул в черноту туннеля Никоненко. – Подгоняйте сюда дрезину с оборудованием! Будем трудиться, не жалея сил…. Попрошу всех остальных отойти в сторону и не мешать!

Лёха – и на этот раз – не ударил в грязь лицом. Во все стороны летели многочисленные разноцветные искры, суетливо бегали туда-сюда помощники из местных, грозно клацали гидравлические клинья и домкраты, отчаянно визжали диски-пилы, усыпанные мелкими техническими алмазами….

Примерно через сорок пять минут Никоненко, усталым движением смахивая со лба капельки пота, объявил:

– Всё, господа и дамы! Можно заходить, путь свободен! Татьяна Сергеевна, голубушка, давай-ка ты отойдёшь в сторонку? В смысле, подстрахуешь нас с подполковником, не снимая нежного указательного пальчика со спускового крючка? А?

– Ладно, подстрахую.

Артём резко распахнул дверку, а Лёха, направив внутрь вентиляционной камеры светло-жёлтый луч мощной аккумуляторной лампы, через пятнадцать-двадцать секунд бесконечно-расстроено известил:

– Действительно, тесный бетонный куб, на одну треть занятый ржавым металлоломом. Не похоже, что здесь можно спрятать тайный лаз в подземелье…

– Не торопись с выводами, дорогой Ромео, – насмешливо посоветовал Танин голосок. – Как говорится, ещё рано – впадать в отчаяние. То бишь, во фрустрацию…. Дон Диего! Ты где? Подведи-ка собачку. Фьють-фьють! Как там тебя, Мучачо? Иди сюда! Понюхай-ка эту шкурку. Ещё утром она была полноценной немецкой овчаркой…. Ищи, Мучачо, ищи!

Спаниель, зло гавкнув, бросился внутрь вентиляционной камеры и принялся отчаянно терзать острыми зубами остатки тёмно-коричневого кожуха.

– Ну-ка, милый пёсик, подвинься! – нетерпеливо попросил Никоненко. – Диего, будь другом, оттащи своего ушастого помощника…. Ага, спасибо! Так-с, кажется, я нашёл нечто весьма интересное. А именно, маленькую белую кнопку, вмонтированную в мощный фундамент, на котором установлен вентилятор. Вернее, его жалкие обломки…. Что делать дальше, командир?

– Нажимай, – легкомысленно махнул рукой Артём. – Посмотрим, что к чему, блин аргентинский.