АнтиМетро, Джек Потрошитель

— Следовательно, если следовать безупречной и стройной логике зарубежных и отечественных писателей, работающих в жанре классического детектива, именно мистер Фрэнк Уилшер и должен являться — по крайней мере, для нас с тобой — подозреваемым за номером один. Будешь возражать?

— Не буду, — кротко улыбнулась Татьяна. — Возражать обожаемому мужу — последнее и неблагодарное дело, могущее привести к внеочередной ссоре. А оно мне надо? Правильно, не надо. Беременным женщинам полезны сугубо положительные и позитивные эмоции…. Кроме того, твоя версия, любимый подполковник, не лишена определённой элегантности. Представляешь, если в чёрной трости добросердечного директора Музея детства спрятан остро-наточенный штык-нож? То есть, искусно вделан в её съёмную рукоять? Надо будет, не откладывая на потом, навести подробные справки о личности седобородого мистера Уилшера. Основные вехи жизненного пути, семейное положение, моральный облик, возможные связи с криминальным миров, увлечения и хобби, не посещал ли он в молодости психиатрических клиник.… И соответствующий запрос направлю в Контору. Да и Хантер пусть — через черноволосую и сексапильную Линду Камбарову — провентилирует этот животрепещущий вопрос…

— Остановись, безупречная амазонка, — попросил Артём. — Наш фигурант приближается.

Мистер Уилшер, тяжело отдуваясь, опустился на стул и, приветливо улыбнувшись, пожелал:

— Приятного вам аппетита, молодые люди! Кстати, а как вы узнали, что я предпочитаю столик именно под номером три? Впрочем, глупый и наивный вопрос. Вы же — профессионалы своего дела…. Чарльз! — вскинул вверх правую руку. — Мне — как и всегда…. Что скажете по поводу сегодняшней погоды? Дождик усиливается. Я даже промок слегка. Неудобно, знаете ли, шагать, сжимая в одной ладони трость, а в другой — ручку зонтика. Особенно, если дует бодрый ветерок…

«Особенно, если трость утяжелена спрятанным в ней клинком», — ехидно хмыкнул внутренний голос. — «А дядечка-то — избыточно-разговорчивый. Будет болтать обо всём подряд, не давая даже словечка вставить…».

Общаться с мистером Уилшером, действительно, было непросто. Он — с места в карьер — оседлал любимого конька и принялся увлечённо рассказывать о вверенном ему музейном заведении. Исторические даты, известные люди, самые знаменитые экспонаты, текущие проблемы, требующие принятия оперативных и выверенных решений…

«Только время теряем зазря», — затосковал внутренний голос, никогда не отличавшийся долготерпением. — «Впрочем, пиво — просто великолепное. Надо будет, братец, обязательно повторить…».

Наконец, к столику подошли два официанта с подносами в руках. Один выставил перед мистером Уилшером литровую кружку пива и овальное блюдце с длинными сырными палочками, покрытыми крохотными кристалликами соли. А второй водрузил перед Артёмом и Таней тарелки, заполненные…э-э-э…

— Что это такое? — нахмурилась Таня. — Неаппетитный тёмный брусок, напоминающий подошву старого армейского ботинка, является говяжьим стеком? Да, похоже, что местный повар никогда не бывал в благословенной Аргентине. Там такое «гэ» даже голодные нищие есть не будут, опасаясь, что их стошнит…. А рядом с бруском, получается, жареная картошка? Извините, но здесь больше моркови, нарезанной «соломкой»…

Пользуясь тем обстоятельством, что мистер Уилшер, прислонив чёрную трость к краю стола, замолчал, отвлёкшись на поглощение пива и сырных палочек, Артём спросил:

— А не подскажете ли, сэр, как фамилия невоспитанного мальчишки, который так невежливо обошёлся с плюшевыми мишками «тедди»? Где он живёт? Кто его родители?

— Извините, но я не могу поделиться с вами этой информацией, — отрицательно помотал седой бородой директор Музея детства. — Законы запрещают. В Англии очень бережно и трепетно относятся к тонкой детской психике. О происшествии с несчастными мишками мы поставили в известность только органы социальной защиты и опеки. Именно их сотрудники общались с парнишкой и его родителями.

— Значит, и Скотланд-Ярд ничего не знает о юном последователе Джека Потрошителя?

— Конечно же, не знает. Это не их сфера компетенции…. Давайте, я вам лучше расскажу о коллекции саксонских фарфоровых рыцарей восемнадцатого-девятнадцатого веков, которую нам недавно — по случаю — удалось приобрести на закрытом аукционе? Дело было так…

Минут через десять Татьяна попросила:

— Милый, купи, пожалуйста, ещё сока. Только, на этот раз, вишнёвого…

«Ну, и пивка кувшинчик!», — бодро дополнил внутренний голос. — «Гулять, так гулять! Только, братец, не надо менять сорт. Ни к чему это. Будем по-английски консервативны…».

Поднимаясь из-за стола, Артём — якобы случайно — задел ногой прислонённую к краю стола чёрную трость, которая, естественно, упала и — с громким стуком — покатилась по брусчатке мостовой. Вернув упавший предмет хозяину, он вежливо извинился и демонстративно-неторопливо прошёл к барной стойке.

«Непростая тросточка, ей-ей! Явно — не фабричной работы», — дисциплинированно доложил внутренний голос. — «Тяжеловата? Трудно сказать. Но, вполне возможно, что в ней, действительно, оборудован тайничок…».