АнтиМетро, Джек Потрошитель

Артём не стал тратить времени на полноценную готовку и ограничился тем, что по-простому разогрел в микроволновке две пиццы с шампиньонами и ветчиной. После этого он отнёс в комнату и расставил на квадратном обеденном столе, застеленном симпатичной цветастой скатертью, две тарелки с пиццей, три банки с пивом, открытую бутылку с красным вином и два высоких бокала. Присовокупив посеребрённые вилки-ножи, он критическим взглядом оглядел получившийся натюрморт и, довольно хмыкнув, позвал жену, которая, завернувшись в огромный махровый банный халат, увлечённо стучала подушечками пальцев по клавиатуре ноутбука:

— Алмазная донна, заканчивай эпистолярные изысканья. Кушать подано! Даже имеется болгарское винишко — с насквозь знакомым названием — «Медвежья кровь». Только помни, что беременным дамам нельзя излишне увлекаться алкоголем. Как советуют строгие доктора — не более ста пятидесяти грамм сухого красного вина за сутки.

— Начиная, любимый, без меня, — отозвалась Татьяна. — Отправлю подружке электронное письмо и присоединюсь…

Вяло поковыряв вилкой пиццу и выпив ещё одну банку пива, он понял, что засыпает.

«Пора, братец, в койку», — заразительно зевнул смертельно-усталый внутренний голос. — «Завтра, наверняка, предстоит непростой денёк, полный разнообразных коллизий и неожиданных сюрпризов…».

Артём поднялся на ноги, подошёл к компьютерному столику и, заглядывая через плечо супруги, прочёл про себя текс, отображённый на мониторе ноутбука: — «Здравствуй, дорогая моя подружка Катенька! Пишу тебе уже шестое письмо. Или же — девятое? Запамятовала. Видимо, приближается старость. Не забыла, надеюсь, сколько годков мне исполнилось совсем недавно? Здесь достаточно тепло, днём было на уровне двадцати трёх градусов, а сейчас на девять градусов прохладней. Завтра обещают двадцать четыре и лёгкий ненавязчивый дождь…. Сегодня гуляли по городу. Практически три часа. А, может, и все четыре. Наш гид очень интересный дяденька, примерно пятидесяти пяти лет от роду, ростом — около ста семидесяти восьми сантиметров. По физиономии видно, что в молодости он был записным бабником и повесой…. По поводу твоего первого и второго вопроса. Я, пожалуй, воздержусь от однозначных ответов. Надо покопаться в архивах…».

«Усердно кропает рапорт на Виталия Павловича, зашифрованный по третьему варианту», — понимающе вздохнул сонный внутренний голос. — «А ты, братец, так и не удосужился — освоить эту полезную премудрость. Вот, уйдёт наша незаменимая Татьяна Сергеевна в декретный отпуск — что тогда будем делать, а? Ладно, пошли спать. Как говорится, утро вечера мудренее…».

Глава пятая Тревожный сон и основная версия

Артём бодро шагал по хорошо-натоптанной тропе, с правой стороны от которой простирались холмистые, практически бескрайние изумрудно-зелёные поля, а с левой — ненавязчиво шумела ветвями молодая берёзовая рощица.

Естественно, видеть себя со стороны он не мог, так как — по утверждению авторитетных психиатров — нормальный человек не может во сне наблюдать за самим собой — как за неким посторонним персонажем. Тем не менее, Артём чётко осознавал, что это именно он идёт по широкой тропинке, направляясь…. Куда, собственно? Наверное, на встречу с Таней. А куда ещё может следовать молодой мужчина, по уши влюблённый в собственную жену, которая — помимо всех прочих многочисленных достоинств — является ещё и беременной?

Вокруг безраздельно царствовало раннее и невероятно-умиротворяющее августовское утро. Жёлто-белёсое, ещё сонное и прохладное солнышко лишь совсем недавно выбралось из-за далёкой линии горизонта. Над головой ненавязчиво висело безоблачное голубое небо, в котором кружили-мелькали, мелодично посвистывая, бодрые английские жаворонки. В молодом березняке, весело гоняясь друг за дружкой, азартно цокали упитанные огненно-рыжие белки.

За крутым поворотом тропы — на пологом склоне невысокого холма — паслось большое стадо серо-белых овец.

«Голов триста пятьдесят, наверное», — отметил внутренний голос, обожающий точность и скрупулёзность во всём. — «Породистые все такие из себя, солидные. Густая шелковистая шерсть очень симпатично и эстетично блестит в утренних солнечных лучах. Одним словом — классический пасторальный пейзаж…».

— Доброго утра, господин подполковник Белов! — раздалось со стороны низенького кустарника. — Как спалось? Кровавые кошмары, надеюсь, не беспокоили?

Артём повернул голову на звук знакомого голоса — на плоском гранитном валуне, с удовольствием дымя короткой курительной трубкой, восседал Джон Ватсон, одетый под классического английского пастуха из глянцевых туристических проспектов: тёмно-коричневый бесформенный плащ, из-под которого торчали короткие резиновые сапоги-боты, на голове инспектора Скотланд-Ярда красовался островерхий войлочный колпак. Рядом с гранитным валуном на траве валялся чёрный пастушечий кнут самых внушительных размеров.

— Приветствую, коллега! — вежливо улыбнулся Артём. — С чего это вы, вдруг, решили, что меня должны мучить ночные кошмары?