АнтиNаполеон

А еще по приказу Наполеона Жюно 22 декабря 1807 года распустил португальскую регулярную армию. При этом примерно 5–6 тысяч наиболее подготовленных солдат и офицеров, следуя инструкциям Наполеона, были размещены по французским дивизиям, а затем группами по тысяче человек отправлены через Саламанку и Вальядолид во Францию. Таким образом, была сформирована основа так называемого Португальского легиона, официально оформленного декретом от 18 мая 1808 года и просуществовавшего до 1812 года.

Очень важно отметить, что эти вполне лояльные к французам и достаточно боеспособные войска, столь нужные самому Жюно, ушли в Испанию и никакой помощи ему не оказали. Единственное, что удалось сделать Жюно, так это сформировать из португальцев так называемый Легион лиссабонской полиции, состоявший из 1200 человек, который был поставлен под начало французского эмигранта графа де Новиона.

* * *

Хотя Португалия и была уже полностью занята французскими войсками, Наполеон не торопился и лишь декретом от 1 февраля 1808 года установил в этом королевстве временное правительство под председательством Жюно, назначенного генерал-губернатором. Одновременно с этим Наполеон сообщил испанскому королю, что действие договора в Фонтенбло временно приостановлено.

Следует подчеркнуть, что за время своего правления в Португалии Жюно и сформированное им из приверженцев Франции временное правительство издали множество декретов, в частности об устройстве новых дорог и каналов, о развитии сельского хозяйства, а также об уничтожении злоупотреблений, укоренившихся в португальском обществе.

С правительством генерал Жюно поступил достаточно хитро. Распустив в феврале 1808 года существовавшую правительственную хунту (регентский совет), он, дабы погасить всякое недовольство, сформировал новое правительство, в котором количество министров-французов и министров-португальцев было одинаковым. Национальное чувство португальцев, таким образом, не было уязвлено, хотя все важнейшие решения принимали, конечно же, французы.

При Жюно Португалия вовсе не имела вида завоеванной страны. Частная собственность была неприкосновенной, торговля развивалась, жалованья прежнего правительства исправно выплачивались. К несомненным заслугам Жюно следует отнести и роспуск существовавшего в Португалии средневекового суда инквизиции. По словам генерала Тьебо, в оккупированной Португалии на шесть месяцев установился «глубокий мир».

Историк Жан Тюлар, на наш взгляд), высказывается излишне резко:

«Несмотря на настойчивые призывы либералов и франко-португальцев (таких, например, как промышленник Раттон), Жюно не торопился с проведением реформ. Он безучастно отнесся к указаниям Наполеона ввести Гражданский кодекс в Португальском королевстве, ограничившись созданием Португальского легиона. Быть может, он рассчитывал стать королем центральной части Португалии. <…> На этот счет существует немало бездоказательных утверждений. Так или иначе, его бездеятельность скомпрометировала французов».

На самом деле французов скомпрометировала не «бездеятельность» Жюно, а то, что, имея соответствующее предписание от Наполеона, он наложил на Португалию «чрезвычайную военную контрибуцию» в размере 100 миллионов франков. Этот факт, естественно, не вызвал большого энтузиазма среди португальцев.

* * *

Ситуация коренным образом изменилась в июле 1808 года, когда из Испании пришло сообщение о том, что французы потерпели жестокое поражение в сражении при Байлене[9]. Как пишет А. З. Манфред, это «вдохнуло мужество в португальцев».

Страсть Наполеона к завоеваниям пробудила в нем идею объявить несправедливую войну Испании. Эта идея не только подпортила его лавры, но впоследствии предоставила его врагам возможность уничтожить его могущество.

Луи-Эжен де Лабом, французский военный мемуарист

Распущенная регулярная португальская армия находилась под контролем и не представляла большой опасности. Но страна, проигравшая большую войну, вдруг как-то сразу воодушевилась и исподтишка начала вести войну малую, которая стала все более и более превращаться в безжалостную партизанскую войну не на жизнь, а на смерть.

Крестьянское воинство было вооружено вилами, косами, ножами и охотничьими ружьями. Оно избегало открытых пространств, а все, что хотя бы отдаленно напоминало лес, вселяло в него уверенность. Как пишет историк Вильям Миллиган Слоон, восставшие «смеялись над какими бы то ни было военно-научными правилами. Они собирались вместе, чтобы дать бой, а затем снова рассыпались, лишая таким образом врага возможности отплатить им ответным ударом».