Читаем Антинаучная физика: загадки пространства, времени и сознания полностью

Тот случай, который произошел с ним в детстве, почти стерся из его памяти по естественным причинам – мальчик был мал, а прошедшие с той поры годы велики. Потом эпизод всплыл в его памяти, когда Архипов начал заниматься медициной и столкнулся с парадоксами человеческого тела и психики (частично он про эти парадоксы рассказывает в вышеупомянутой книге). Затем в суете будней этот странный эпизод детства опять на долгие годы отошел за кулисы памяти, и только моя настойчивая просьба вспомнить о чем-нибудь необычном в его жизни вновь пробудила воспоминания, и ради этой книги Архипов сдул пыль десятилетий с самого странного эпизода своей жизни.


Читать Боря научился очень рано. Библию с гравюрами Доре он прочел в 4 года. Дело в том, что у бориного дедушки, с которым в 1937 году случилось то, что случалось в 1937 году со многими, была обширная библиотека. Из чего понятно, что это был интеллигент старой закалки и старый же большевик. В общем, дед сгинул в ГУЛАГе, а семья осталась. И библиотека осталась тоже.

Жили они тогда в своем доме под Клином, и в 1941 году перед наступлением немцев всю дедову библиотеку зарыли в землю, потому что там было много марксистской литературы. Немцы стояли в их деревне всего несколько дней и даже успели согнать жителей в конюшню. Видимо, сжечь хотели, но не сожгли почему-то… В общем, время было нервное, и только после войны спохватились выкопать книги, и то не сразу, а примерно году этак в пятьдесят втором, и увидели, что большинство книг просто сгнило, а уцелевшее и составило ту библиотеку, которую читал крохотный Боря, родившийся в 1949 году.

Сам дед до ареста занимался травами, выписывал книги из-за границы, а кроме того, еще с 20-х годов у него сохранилось множество совершенно «немарксистских» книг и журналов по психологии и парапсихологии, про животный магнетизм и прочие интересные штуки, коими весьма увлекались в девятнадцатом веке и в начале прошлого. В двадцатые годы такое издавать было еще можно. Мальчик все это прочел, а вдобавок прочел Юнга, Юма и многое другое. И был необыкновенно впечатлен! На юный мозг это легло и отпечаталось, вызвав необычайный эмоциональный отклик. К тому времени мальчик вообще был не по годам развит.

И однажды случилось то, что случилось…

Боря обычно читал в крохотной каморке размером полтора на два метра. Это было небольшое помещение за печкой с крохотным оконцем и низкой дверцей. Нечто вроде кладовочки или подсобки, куда складывали ненужные вещи и куда ребенок любил забираться и там окунался в миры книг. На тот момент ему было где-то в районе пяти-шести лет – может, чуть больше. Он сидел и поглощал очередную книгу, преисполненный впечатлений, как вдруг заметил в углу шевеление. Перевел взгляд вправо и увидел веник. Который сначала качнулся, а затем вдруг метнулся к противоположной стене, ударился об нее, полетел обратно, затем к потолку, и начал метаться по всей каморке, колотясь то о стены, то о потолок и пол.

Сказать, что мальчику стало страшно, значит, ничего не сказать. Он пулей вылетел из каморки, но догадался, что родителям про это рассказывать не нужно – упекут в психушку или затаскают по психиатрам. Но уже в тот момент ребенку пришло и другое осознание: мир устроен не так просто, как нам об этом рассказывают!

Вот такая история. И такой вывод…


Проще всего, анализируя это происшествие, сказать, что случай с веником впечатлительному ребенку просто привиделся, и на самом деле ничего подобного не было. Но проблема в том, что никакого «самого дела» нет. И здесь мы вплотную подступаем к вопросу о существовании реальности, который не столь однозначен и будет раскрыт как раз в третьей книге трилогии – о физической реальности. Здесь же могу сказать только, что каждый из нас живет в своем ощущаемом мире, и для человека, галлюцинирующего реальность его видения принципиально неотличима от «реальной реальности». Все отделы мозга галлюцинирующего человека работают точно также, как если бы он в действительности видел то, что ему чудится, поскольку все его каналы – зрительный, обонятельный, тактильный, вкусовой – подтверждают видение. В предыдущем предложении выражение «в действительности» означает согласованность наблюдений, то есть если зеленых чертиков видят и другие люди тоже, такое совместное наблюдение считается «реальной реальностью» или общей на всех реальностью, в отличие от реальности персональной.

Но какое вам дело до чужого мнения, если у вас есть свое, ничуть не хуже?

Часть 1. Приветы с того света

Вопрос о том, существует ли что-то для нас после смерти, сводится к вопросу, сохраняется ли во вселенной информация обо всем произошедшем или безвозвратно теряется. Только с этой точки зрения, на мой взгляд, можно рассматривать проблему загробной жизни. Каковая проблема хоть и кажется порой смешной для людей постсоветских, корнями вросших в науку и атеизм, но по сути продолжает волновать всех, кроме граждан религиозных: они-то уж точно уверены, что душа бессмертна!

Перейти на страницу:

Похожие книги

Элементы: замечательный сон профессора Менделеева
Элементы: замечательный сон профессора Менделеева

Какой химический элемент назван в честь гоблинов? Сколько раз был «открыт» технеций? Что такое «трансфермиевые войны»? Почему когда-то даже ученые мужи путали марганец с магнием и свинец с молибденом? Что будет, если съесть половину микрограмма теллура? Есть ли в наших квартирах и офисах источники радиации? Ответы на эти и другие вопросы можно найти в новой книге Аркадия Курамшина «Элементы: замечательный сон профессора Менделеева». Истории открытия, появления названия, самые интересные свойства и самые неожиданные области применения ста восемнадцати кирпичиков мироздания – от водорода, ключевого элемента нашей Вселенной, до сверхтяжёлых элементов, полученных в количестве нескольких атомов. И тот, кто уже давно знает и любит химию, и тот, кто ещё только хочет сделать первые шаги в ней, найдут в книге что-то интересное и полезное для себя.

Аркадий Искандерович Курамшин

Химия / Научно-популярная литература / Образование и наука
Пруст и кальмар. Нейробиология чтения
Пруст и кальмар. Нейробиология чтения

Как мы учимся читать? Мозг каждого нового читателя – ребенка, который только приступил к наработке этого навыка, – обладает необычайным свойством выходить за пределы своих первоначальных способностей, чтобы понимать письменные символы. В течение тысячелетий с того момента, как человек научился читать, произошла настоящая интеллектуальная эволюция всего нашего вида. Мозг у того, кто разбирает клинопись шумеров на глиняных табличках, функционирует иначе, чем у того, кто читает алфавиты, и уж тем более чем у того, кто знаком с новейшими технологиями. Здесь налицо как прогресс, так и повод для беспокойства: письменность уменьшила потребность в тренировке памяти, а усиленные информационные потоки и особенности современной цифровой культуры могут иметь глубокие последствия для нашего мозга в будущем.В этой книге, мгновенно завоевавшей мировую известность, видный американский нейробиолог Марианна Вулф исследует, как «открытая архитектура», пластичность нашего мозга помогает и мешает людям в их попытках научиться читать и обрабатывать письменный язык. Читателю предстоит увлекательное путешествие по временам и эпохам, знакомство с разнообразными иллюстрациями развития отдельного человека – от младенца, который слушает колыбельную, до настоящего эксперта – читателя произведений Пруста. Разобравшись, как эволюция и развитие чтения изменили само устройство человеческого мозга и суть нашей интеллектуальной жизни, мы поймем, что мы – это действительно то, что мы читаем.В формате PDF A4 сохранён издательский дизайн.

Марианна Вулф

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература / Научно-популярная литература / Образование и наука
Разные. Мужское и женское глазами приматолога
Разные. Мужское и женское глазами приматолога

В мире людей, как и в мире животных, представители разных полов ведут себя неодинаково. Всемирно известный приматолог Франс де Вааль более сорока лет наблюдает за обезьянами и в дикой природе, и в исследовательских центрах. На страницах книги он задается вопросами, которые лежат в основе любой дискуссии о гендерной идентичности.Проводя аналогии между животными и людьми, ученый ставит под сомнение многие общественные стереотипы в отношении мужчин и женщин. В частности, всегда ли мужскую агрессию или склонность к доминированию можно объяснить биологией? Или это больше навязано социумом? Автор противопоставляет жестокости шимпанзе миролюбивость бонобо, лидерству самцов одного вида обезьян — матриархат другого. Опираясь на научные данные, де Вааль доказывает: чтобы понимать природу, обусловливающую разницу между мужским и женским началом, надо увидеть все разнообразие качеств приматов и других млекопитающих, не отдавая предпочтения какому либо гендеру. Мы разные, чтобы жить вместе.

Франс де Вааль

Биология, биофизика, биохимия / Научно-популярная литература / Образование и наука