Я довольно рано почувствовала, насколько мы несвободны в своем выборе пути. Ощутив себя «под давлением» родительских авторитетов, традиций и уклада своего рода, я начала стремиться к свободе. Важно сказать, что мой отец – очень традиционный мусульманин, относящийся к одному из национальных меньшинств, старательно оберегающих свое происхождение, потомственность и преемственность. Несложно понять, с каким количеством «должна» и «нельзя» я начала сталкиваться с довольно раннего возраста.
Авторитарный стиль общения только добавлял мне возмущения. Почему кто-то решает, что и как я должна делать? Почему этот «кто-то», даже если он – мой отец, определил за меня всю мою судьбу наперед, в том числе, когда и за кого я выйду замуж? Неужели я родилась и живу только для того, чтобы «проиграть» чей-то заранее продуманный сценарий?! Нуууу, нет. Кто угодно, только не я! Это же не жизнь! Это – безволие. Тюрьма…
Я молила кого-то (о Боге я тогда и не думала) о свободе и справедливости для меня, о возможности жить по-своему – так, как хочу я. А хотелось мне ровно того, чего было нельзя: чтобы не было предопределенности, ограничений и рамок. Это ли не ответ на вопрос, чего я хочу? Скорее, это было ответом на вопрос, чего я не хочу.
Забегая вперед, скажу, что в двадцать лет я получила полную свободу действий, переехав от родителей в другой город. Тут в Москве и началась моя свободная жизнь. А куда бежать? И что теперь с этой свободой делать? Мне казалось, что, когда это случится, моему беспределу и вседозволенности не будет предела. Но нет… внутри, конечно, была огромная радость освобождения, я упивалась самостоятельностью, мол, наконец-то «свершилось». А снаружи все было спокойно, как будто просто все встало на свои места. И все, что раньше было нельзя, а так хотелось, теперь стало возможно, но попросту не нужно. Как так-то? Началась взрослая жизнь…
Перемен в жизни было много: переезд в Москву и самостоятельный быт, перевод в другой ВУЗ и необходимость досдавать разницу в программах, предстоящий диплом и выбор места для практики. Подумать о новой жизни под всеми эти навалившимися задачами было некогда.
Затем было много неосознанного «копирования» и следования за течением. Я присматривалась, как жили другие успешные и интересные девчонки, – одногруппницы, однокурсницы, новые знакомые, – и впитывала, впитывала, впитывала. Было ощущение, что попала в новую для себя жизнь, поэтому шла за теми, у кого эта жизнь удавалась. Вместе с ними я поучаствовала в сьемках клипа для Димы Билана, правда, клип был мультяшным, и мы были прототипами его героев. Была моделью и дефилировала на подиуме на fashion-показе молодых дизайнеров. Так как со школы увлекалась танцами – ходила на rnb-занятия и тематические танцевальные вечеринки. Быстро устроилась в рекламное агентство, где работала девочка из моей танцевальной студии. Меня взяли на работу в Райффайзенбанк, куда пошла одна из моих перспективных одногруппниц. Хотела в автокредитование, которое тогда «взрывало» рынок своим восхождением популярности. В итоге меня взяли только в колл-центр, но уже через полгода я работала представителем банка в модном автосалоне.
Вслед за веяниями банковского розничного рынка попала в отдел ипотечного кредитования и к двадцати пяти годам руководила отделом из сорока человек. Потом 2008 год, начало эпохи премиального и вип-банкинга, когда я очень успешно продолжала развивать свою карьеру.
В итоге годам к тридцати чужие идеи изжили себя и больше не вдохновляли, карьера в банке перестала радовать и назрел серьезный кризис, даже срыв. И вот появились те самые вопросы: «А что дальше? Что в конечном итоге? К чему я стремлюсь? Стать начальником в своем банке – не впечатляет, да просто не хочу. А чего хочу? НЕ ЗНАЮ! Вижу, что так, как сейчас, больше не могу, «не идет», не получается. Сил нет, нет желания и смысла в этом во всем. А жить вообще зачем? Зачем ходить каждый день на работу? Зачем встречаться вечером с друзьями? Какой в этом всем конечный смысл, цель какая?»
Ощущение было, что жизнь внезапно закончилась. Старая жизнь точно. А вот новая никак не начиналась. И вообще, непонятно было, какая она должна быть и как она должна начаться, с чего.
Что было дальше и как я преодолела этот кризис, расскажу подробно в других частях книги. Но в последующем, когда стала практикующим коучем, я поняла, насколько важный и правильный – если так можно сказать – процесс со мной тогда происходил. Как хорошо, что меня погрузило в страдания так глубоко, ведь иначе не было бы тех крутых поворотов, тех смелых решений и новой главы моей жизни. И коучинга, возможно, тоже в моей жизни не появилось. И много чего еще.
