Антипедагогические этюды

— Гордунова извинилась, и я её простила.

Это подозрительное немногословие вызвало в свою очередь кучу кривотолков и домыслов, но всё шло тихо, и тема надоела, стала забываться и канула в прошлое. А теперь, после летних каникул, и подавно.

Гордунова благополучно перешла со всеми своими отличными оценками в выпускной класс, и всё пошло по-прежнему. Крылов ушёл в какое-то училище (мог бы, кстати, и раньше это сделать; зачем было протирать штаны в десятом целый год?)… Да, всё успокоилось.

Уже март. Не успеешь оглянуться — там и выпускной. В этом учебном году Диана ивановна благополучно прошла аттестацию, получила наконец высшую категорию. Пришлось, конечно, потрудиться, но Малько всегда знала, что добьётся своего.

Да, директор её недолюбливает, это есть. Но зато с завучем, Людмилой Борисовной, они живут душа в душу. А всё почему? — а потому что Диана Ивановна умная! Нет такого праздника, чтобы она Людмиле Борисовне подарочек какой-нибудь не сделала; иногда — пустячок миленький, но приятно.

В этой школе от завуча зависят все и всё, а директор — он что? Неплохой хозяйственник, знающий географ, и всё. До ума и размаха Людмилы Борисовны ему далеко, и, если говорить правду, то и школой-то руководит она, а не он.

Было яснее ясного: вот уйдёт директор на пенсию (пару лет всего осталось), и Людмила Борисовна по право займёт это место. Больше некому!

Вот к ней-то и начала Диана Ивановна подъезджать, когда замечтала о высшей категории. Но, спасибо, Людмила Борисовна отнеслась с пониманием: и на уроки не очень-то ходила, и не придиралась, и отзыв с характеристикой подписала самый лестный.

И стоило это всё не так уж дорого; со временем всё равно окупится. Сблизилась очень Малько с завучем; та её «на чай» каждый день зовёт к себе в кабинет.

Посидят, поговорят. (У Дианы всегда есть и кофе хороший, и конфеты приличные). Внимательно слушает Диану Людмила Борисовна, вопросы иногда задаёт. Мол, что да как у нас в коллективе? Любит просто быть в курсе всех дел, как и положено хорошему руководителю. Диана Ивановна на разговор не скупится, да ещё и догадками своими поделится. Не зря Людмила Борисовна очень ценит Малько; на всех совещаниях обязательно найдёт повод её похвалить.

Про эти «чайные совещания» знают все, и стараются, чуть только Малько появляется в учительской, говорить мало и осторожно. Но Диану Ивановну не проведёшь! И из молчания, и из недоговорок она всегда умеет сделать точные выводы. И сразу — в уши родному завучу!

И ещё — умеет Диана Ивановна хорошо говорить. Ну и что, что математик, — а любой филолог позавидует! Недаром поручает ей Людмила Борисовна самые ответственные выступления, а в прошлом году предложила именно её послать на конференцию от школы.

Уж там учительница блеснула! И не по бумажке, между прочим, выступала, а подготовилась как следует. Это она ещё школьницей научилась, когда была комсоргом класса; в те далёкие времена. Ох и давно дело было; вот-вот уже Диане пятьдесят «стукнет»…

Судьба Малько сложилась неплохо, и в личной жизни тоже — полный порядок. Вот и скажите теперь, что выходить замуж по расчёту — это плохо! Плохо, если расчёт был неправильный, а Диана Ивановна, как учитель математики, считать умела отлично. И сына хорошо воспитала, что и говорить. А всё почему? — умела всегда найти те самые нужные слова, за которые и до сих пор зовут её на трибуны.

И классные часы у Малько — самые лучшие, все знают. Хоть сейчас — любого проверяющего. Темы: одна в одну, все нужные и актуальные. У Людмилы Борисовны даже мысль недавно появилась: послать несколько разработок Малько в учительский журнал.

…Ох, жаль, что Гордунова — не из её «родного» класса! Ей бы это так не прошло… Ничего-ничего, дайте срок. Каждый ответит за своё.

Не забыла ведь Диана Ивановна, ничего не забыла: директор тогда встал на сторону родителей Гордуновой; заявил, что Диана поступила жестоко и бестактно. Хотя, сказал, и Наташа — тоже хороша. Заставил девочку извиниться; а она — даже с радостью. «Простите, Диана Ивановна, я поступила гадко».

Диана приосанилась было и уже приготовилась ответить (что-то вроде учительской чистоты и высоты; короче, во имя и на благо). Но директор совершенно напрасно её прервал и добавил, что и ей — тоже неплохо было бы извиниться. Поневоле пришлось. Но ничего, всё ещё впереди.

Диана Ивановна втайне гордилась тем, что никогда ничего не прощала. Не умела. Но считала это признаком большой внутренней силы. Подозревала (и не зря!), что и Людмила Борисовна — женщина такого же склада, и это лишь возвышало завуча в глазах Малько. Математичка беспощадно отнимала перемены у детей, если что-то не успела на уроке. И это, конечно, тоже считала «во благо»:

— Я не имею никакого морального права недодать учебный материал!!