Антипиранья

– Иди, не бойся, – подсказал ему уже знакомый голос. – Добро пожаловать в нашу нору. Света нет, а огонь нам не положен. Так что привыкай как есть. – Рядом стоял худощавый, ростом чуть выше Дениса, в полевой форме с матовыми звездами на погонах офицер и протягивал ему руку.

– Капитан Беляев. Владимир Иванович, – представился он, дождавшись, когда Денис наконец-то его рассмотрит и ответит рукопожатием.

– Капитан-лейтенант Заремба. Денис.

– Морячок что ли? А чего не по форме?

– Так получилось.

– Получилось!.. – хмыкнул Беляев. – А у нас тут твой коллега есть, только с другой стороны.

Теперь Денис увидел, что помещение перегорожено дырявой деревянной стеной. За ней кто-то шевелился.

– Кто там? – кивнул он в угол.

– Тоже моряк. Только фриц.

– Фриц?

– Ага, немец. От нас отгородили, чтобы не убили его ненароком.

– А это кто? – Денис указал на человека, лежавшего у стены.

– Это рядовой Сулак. Сулак, ты хотя бы зад приподними! Офицер к тебе обращается!

– Здесь мы все равны, – недовольно пробурчал Сулак, но поднялся, одернул гимнастерку и молча пожал протянутую руку.

На вид он выглядел гораздо старше Дениса, и рука была грубая, шершавая, будто выструганная из полена. Решив, что церемонию знаком-ства можно считать оконченной, Денис прошел вперед и повалился на сложенное горой под стеной сено.

– Запасливый был хозяин, – присел рядом Беляев. – Раньше это ферма была. Жаль чужого труда. Чтоб такие запасы сделать, нужно как следует попотеть.

– Все они эксплуататоры! – ответил из темноты Сулак. – Столько соломы одному не собрать. Тут целое стадо коров было. Точно батраки на него спину гнули.

– Как знать, как знать, – возразил Беляев, но спорить не стал.

– А вы, Владимир Иванович, где служите? – спросил Денис. Присмотревшись, он попытался разобраться в незнакомых знаках различия, но не смог.

– Да так, в пехоте, – хитро усмехнулся Беляев.

И в этой хитрой улыбке таился главный ответ.

Капитан Владимир Иванович Беляев служил в специальном отделении Главного разведывательного управления Генерального штаба Красной армии. Оно было создано в конце войны и занималось поиском научных технологий, технических новинок и ученых нацистской Германии. Когда уже всем стало ясно, что до полного поражения остались считанные дни, разведки стран-союзниц активизировали свою работу в погоне за огромным мозговым потенциалом немцев, превратившимся теперь в самую ценную валюту. Лихорадочный сбор технических материалов и компетентных специалистов стал для Америки, Англии и Советского Союза приоритетнейшей задачей, определяющей развитие их собственной науки на ближайшие годы.

Еще не пала Прага, а в Берлине растерявший былую бесноватость, усталый фюрер чертил на карте контрудары уже несуществующих дивизий, и на головы англичан все еще падали ракеты ФАУ-1 и ФАУ-2, а за их создателями уже велась ожесточенная охота. За каждым поименно. И не для того, чтобы отомстить за гибель своих граждан или предать их международному суду. А затем, чтобы с их помощью создать свои собственные ракеты и уже потом грозить странам, которые были пока еще союзникам. Соратники Беляева метались по уже освобожденной от нацистов территории Европы, с риском для жизни переходили линию фронта, вербовали осведомителей среди немцев, чтобы добыть хоть крупицу информации о новых технологиях, а еще лучше – об их создателях.

Американцам было легче. Убегая от Красной армии, ученые сами шли к ним в руки. Президент Гарри Трумэн лично подписал распоряжение о начале операции «Скрепка», главной задачей которой был сбор и переброска в Америку всего научного и технического потенциала уже практически поверженной Германии. Возглавил эту работу ничем не примечательный майор инженерных войск Роберт Стейвер, создав знаменитый список Стейвера, в который вошли все ученые, представляющие хоть какую-нибудь ценность. Звездным его часом станет захват всей группы создателей грозных ракет ФАУ во главе с руководителем Вернером фон Брауном. Эвакуировав из ракетного центра в Пеенемюнде всю документацию и оборудование, фон Браун сам придет к нему в руки.

Впоследствии Сталин будет в ярости. Как могло такое произойти, что мы взяли Берлин, мы взяли Пеенемюнде, но все ученые достались американцам?