Антиподы

— Пустой номер, — скептически прокомментировал действия кинолога и его пса всезнающий Черняев. — Вот сейчас добежит до ближайшего дерева, пометит его — и на этом весь поиск прекратится. Могу поспорить…

Черняев конечно же имел ввиду Дозора, а не его вожатого — сержанта милиции Пешкова Сергея.

В подтверждение слов Черняева, Дозор действительно, походив кругами вокруг трупа, подбежал к ближайшему каштану и, задрав лапу, отметился. Потом, поджавши хвост, словно извиняясь перед всеми о своей профессиональной беспомощности, присел на задние лапы. Все дальнейшие попытки кинолога Пешкова понудить Дозора взять след преступника ни к чему не привели. Тот только жалобно поскуливал, но след не брал.

— «Финита ля комедия», — довольно громко и по-прежнему мрачновато подвел итог этой возни Черняев.

— Возможно, табаком посыпано, — огрызнулся Пешков на откровенный скепсис участкового, защищая своего пса. — Вот и не может взять след.

— Всегда так со служебными собаками и их поводырями, — язвительно подколоть кинолога Черняев, обозвав «поводырем». — То понос, то золотуха! Одним словом — показуха. Так что, друг Паромов, — хлопнул он по плечу молодого участкового, — привыкай только на свою голову да на свои ноги рассчитывать, а не псов с кинологами…

Заинтересованные большим количеством милиции и ее действиями, стали подходить жильцы из ближайших домов, мужчины и женщины. С разрешения Тимофеева, уже осмотревшего территорию и теперь производившего осмотр тела, небольшими группками, по три-четыре человека, подходили к трупу. В целях опознания. Сам следователь, почти не отвлекаясь на «опознающих» и милицейское руководство, методично заносил в протокол наличие телесных повреждений на трупе. Делал он это под диктовку судебного медицинского эксперта Родионова Вячеслава Борисовича. Того только что доставили «милицейской эстафетой». Это когда автопатруль Ленинского РОВД, забрав с места работы, передавал автопатрулю Промышленного РОВД. А тот уже вез куда следует. Случалось и обратное явление…

Гражданские, посмотрев, тихо отходили, отрицательно качая головами: мол, не опознали. Многие женщины тихо плакали, мужчины мрачно курили.

6

Необходимость в охране места происшествия отпала. И участковые инспектора, став в цепочку, прочесывали парк в поисках возможных следов и орудия преступления. И их усилия не пропали даром: примерно в ста пятидесяти метрах от трупа были найдены окровавленные женские трусики и лифчик, а в смежном парке, напротив Дворца Культуры завода РТИ — женское пальто и сапожки. Только орудие преступления, несмотря на принимаемые меры, оставалось не найденным. И… лицо, совершившее это жестокое преступление. Или лица…

Вскоре был опознан и труп женщины.

Среди любопытствующих случайно оказалась сестра убитой. Ехала в трамвае с работы домой, но необычное скопление работников милиции и гражданских лиц при-влекло ее внимание. Мало того, побудило выйти на остановке из трамвая, чтобы разузнать: что случилось. Говорят, что торговля — двигатель прогресса. Может, это и так… Только еще больший двигатель всему — это все же любопытство. Особенно женское.

Утробный вой женщины без слов сказал, что погибшая опознана.

Картина на месте происшествия мгновенно изменилась. Зашевелилось милицейское начальство, в ускоренном темпе задвигались оперативники, беря бедную женщину в плотное кольцо. Как не жестоко и цинично это выглядело со стороны, но ей не дали долго изливать слезами горе. Со словами сочувствия и утешения все настойчивей и настойчивей звучали короткие, как удары хлыста, вопросы: «Кто? Где? Кто? Адрес?!!»

Женщина, оглушенная бедой, как обухом, вряд ли помнила, что и как отвечала. Скорее бессознательно, чем осознанно, сквозь рыдания и всхлипывания давала она ответы на безжалостно жалящие вопросы, называла адреса, фамилии, имена.

И вот личность потерпевшей, ее домашний адрес и, возможно, первые данные о подозреваемом — муже убиенной — установлены.

«Он, больше некому, — пришли к выводу милицейские начальники и прокурор, услышав от сестры убитой о гиперревности Павла и учиняемых им драках. — Найти и задержать».

Снова движение среди райотделовских милиционеров: все сгрудились вокруг Воробьева. Спешит туда и Паромов. А Михаил Егорович прямо на месте происшествия уже дает необходимые распоряжения.

— Минаев! Матусова! Клевцов! — в школу! Маловероятна, но и не исключена расправа с сыном…

— Есть! — по-военному отвечают те.

— Матусова, попутно реши вопрос о дальнейшем местонахождении ребенка!

Фразы короткие, сжатые, емкие.

Воробьев знает, что Минаев и Матусова сами, без «разжевывания» сообразят, что делать. И с педагогами побеседуют, и охрану обеспечат. Будет нужно — Матусова и документы подготовит для помещения мальца в детский дом…

— Майор Уткин, Черняев, и новый участковый… как его там…

— Паромов, — подсказывает Черняев.

— Да-да, Паромов, — вспоминает Воробьев, — на квартиру подозреваемого. В засаду. Уткин — старший. Будьте осторожней, — напутствует жестко. — Возможно, вооружен. Не геройствуйте. Если что — огонь на поражение! Оружие есть?