Антипутеводитель по современной литературе

Вдохновителем и заказчиком книги Германа Садулаева о древней и новой Чечне, от трилобитов до Рамзана Кадырова, стал телепублицист Михаил Леонтьев, который напечатал ее сокращенную версию у себя в патриотическом еженедельнике «Однако». Теперь вышло и отдельное издание. «Это интересная книга, и я думаю, что многим людям, особенно в России, будет полезно ее почитать». Так, без ложной скромности сообщает в интервью автор «Прыжка волка» — писатель по призванию, юрист по образованию и историк по ситуации.

О конкретной пользе произведения можно дискутировать (в конце концов, даже не все йогурты одинаково полезны), зато насчет потенциального интереса публики не поспоришь: он более чем вероятен. Полагаем, что сам академик Фоменко будет читать эту книгу в состоянии легкого обалдения, переходящего в острую зависть. Ну кому еще, кроме Садулаева, придет, например, в голову идея пресерьезно называть древний Киев «еврейско-варяжским городом»? Должно быть, легендарные основатели города на Днепре Кий, Щек и Хорив тайком принадлежали к потерянному колену Израилеву, а сестра их Лыбедь была немножечко Юдифью.

Впрочем, для Садулаева между понятиями «история» и «политическая история» — такая же дистанция, как между титулом «государь» и обращением «милостивый государь». Если обычный зануда-историк ценит факты и загромождает всякую мелкую публикацию километровым списком использованной литературы, то историку «политическому» дозволено отрицать само понятие факта («мы не знаем, как все было на самом деле. И никогда не узнаем наверняка») и потому «не отягощать книгу библиографическими ссылками». Здесь библиография занимает всего страничку и состоит из одиннадцати позиций, а наиболее цитируемый автором источник — Большая советская энциклопедия, выпущенная при Брежневе.

Из двух с половиной сотен книжных страниц новейшим временам отведено всего пятьдесят, остальные посвящены давно минувшему. Однако если для обычного историка прошлое важно и само по себе, как некая данность, то его «политический» собрат обращает взор к старине только как к подспорью, с утилитарной целью: чтобы увидеть в прошлом «черты современности» и тем самым «понять современность». А значит, уверен автор, события былых времен можно и нужно «описывать в современных реалиях — других терминов у нас нет». На самом деле, конечно, историки не жалуются на пробелы в терминологии, но зачем лишние заморочки Садулаеву?

Не тратя усилий, автор книги описывает седую древность первыми попавшимися словами, взятыми из газет, телеящика, уголовного сленга, уличного мусорного арго, а то и просто с потолка. Таким образом, Хазарию (650–969 гг.) у Садулаева сперва «колбасило» от одной мировой религии к другой», потом каганат сделал ставку на иудаизм и получил «высокий кредитный рейтинг у международных «банков», но оказался «коммерсантом без крыши». Вскоре начался «развал федерации», потом хазарские «евреи-олигархи» бросились искать «запасные аэродромы», догадавшись, что Хазария — это «схлопы-вающийся проект». Затем появились монголы, решившие «проблемы логистики»: они ввели «ограниченный воинский контингент», и вскоре «конституционный порядок» был восстановлен. А потом древние кабардинцы стали внедрять «актуальные политические технологии»…

Кстати, вы знали, о том, что «Киевскую Русь варяги основали именно для удобства торговли рабами», а Киев вообще был «пристанищем ростовщиков, работорговцев и спекулянтов»? Так что поезжайте в Киев и можете даже не спрашивать, чем занимался Михаил Самуэлевич Паниковский до революции. Ясно и ежу — работорговлей, блин! Временами текст «Прыжка волка» вообще начинает походить на «Всемирную историю, обработанную «Сатириконом» — с той, однако, существенной разницей, что юмористы Аверченко, Тэффи и другие сознательно писали пародию, а текст Садулаева приближается к пародийному без всякого желания повествователя. Рассказывая о той же средневековой торговле людьми, автор бестрепетно использует слова «трафик», «зомби», «культурный шок», «масштабные поставки на государственном уровне» и пр. Характеризуя торговые связи Хазарии с соседями, писатель цитирует мультфильм «Трое из Простоквашино», а отношения варягов и хазар (и, чуть позднее, аланов и нахов) припечатывает фразой из «Крестного отца». А вслед за тем, как писатель назовет князя Игоря и княгиню Ольгу «престарелыми шведами», читатель испытает нечто вроде благодарности к автору — за то, что тот хотя бы не употребил, применительно к названным персонажам, словосочетание «шведская семья» и не уподобил князя Святослава, например, Карлсону…

Писателю не откажешь в дальновидности. В уже цитированном интервью он заранее объявляет своих будущих критиков предвзятыми: дескать, его книга на Кавказе «может вызвать острую реакцию со стороны националистически настроенных кругов». Что ж, рискуя прослыть чеченским националистом и даже ваххабитом, рецензент вынужден признать, что не ожидал от редакторов «Альпины» такого попустительства, а от писателя Садулаева — столь очевидной, беспардонной и бросающейся в глаза халтуры.