Антирак. Новый образ жизни

— Давид, я должна спросить тебя: что ты делаешь для того, чтобы следить за своим... образом жизни?

Ей было известно, что я не разделяю ее энтузиазма по поводу лечения травами и гомеопатии. Понятие «образ жизни», о котором я никогда не слышал в мединституте, выходило за рамки научной медицины и совершенно меня не интересовало. Я ответил, что я в хороших руках и что мне остается просто надеяться, что опухоль не вернется. И сменил тему.

Я помню, как я тогда питался. Чтобы не терять времени, я выбирал себе на обед что-нибудь, что можно проглотить на лекции или даже в лифте. Почти всегда это было мясо в остром соусе и фасоль, рогалик и банка кока-колы — набор, который с высоты прожитых лет ошеломляет убойным сочетанием животных жиров, перегруженных омега-6 жирными кислотами, гормонов, токсинов, белой муки и сахара. Подобно большинству людей, я предпочитал относиться к своей болезни как к воспалению легких или перелому.

Я сделал то, что должен был сделать, и все уже было в прошлом. Погруженный в работу и заботы, связанные с рождением сына, я стал гораздо меньше двигаться. Мой мимолетный интерес к медитации, пробужденный чтением Юнга, бесследно исчез. Но главное даже не это: мне никогда не приходило в голову, что если у меня был рак, то, вероятно, в моей жизни было что-то, что позволило ему развиться, и что мне нужно заняться собой, чтобы ограничить риск рецидива.

Несколько месяцев спустя одна из моих пациенток, принадлежавшая к индейскому племени, предложила мне сопровождать ее на церемонию, где собрались ее родственники и ближайшие друзья. «Врачеватель» призывал духов помочь ей справиться с болезнью. Он произвел на меня большое впечатление своей человечностью, искренностью и деликатностью. Он нашел простые и ясные слова, чтобы сказать о каждом из собравшихся и дать почувствовать больной, насколько сильно каждый из них поддерживал ее желание жить. У меня не было ни малейших сомнений в том, что уже одно присутствие этого шамана имело огромный терапевтический эффект.

Меня заинтриговала приписываемая ему таинственная сила. Позже я попросил его коснуться моей головы и сказать, чувствует ли он что-либо. Он мягко положил руку мне на макушку, закрыл глаза на несколько секунд и затем произнес:

— Там, возможно, что-то и было, но сейчас это ушло. Теперь там ничего нет.

Признаться, его слова меня не очень впечатлили. В конце концов, я и сам знал, что «там ничего нет», поскольку проходил ежегодные обследования.

Скорее всего, он уловил легкую самоуверенность, с которой я себя вел, но все-таки добавил с некоторым лукавством в глазах:

— Люди обычно обращаются за помощью ко мне, но моя мать... Она знает и умеет гораздо больше!

На следующий день мы пошли на встречу с его матерью. Это была сухонькая хрупкая женщина лет девяноста. Она едва достигала моего подбородка. Несмотря на преклонный возраст, она жила в трейлере одна. Ее лицо было испещрено морщинами, и у нее почти не было зубов. Но едва она улыбнулась, ее пронзительные глаза зажглись молодым огнем.

Она положила руку на мою голову и на мгновение сконцентрировалась. Потом сказала:

— Здесь что-то не так... У тебя было что-то серьезное, и оно возвратилось. Но ты не беспокойся, у тебя все будет хорошо. — Тут она сказала, что устала, и мы простились.

Я не придал большого значения этому предсказанию. Я гораздо более склонен был доверять результатам осмотра, а последний осмотр, состоявшийся три месяца назад, не давал повода для беспокойства. Однако нечто во мне, должно быть, откликнулось на ее предупреждение, поэтому я не стал дожидаться следующего планового осмотра и проверился раньше. Целительница была права: мой рак вернулся...

Узнать, что у тебя рак, — это шок. Ты чувствуешь, что предан и жизнью, и собственным телом. Но узнать о рецидиве — это катастрофа. Такое чувство, что чудовище, которое ты считал побежденным, никуда не исчезло. Оно шло, прячась, за тобой по пятам и в конце концов снова настигло тебя. Значит, теперь так будет всегда?

Отменив все свои дневные встречи, я вышел на улицу и пошел пешком. Голова гудела, и я отчетливо помню смятение, охватившее меня. Мне хотелось поговорить с Богом, но я не верил в Него. Наконец мне удалось сконцентрироваться на дыхании и привести мысли в порядок. Я шел и твердил про себя, как молитву: «О мое тело, мое существо, моя жизненная сила, поговорите со мной! Помогите мне почувствовать, что с вами происходит. Помогите понять, почему вы не справляетесь. Подскажите, что вам нужно. Скажите, что питает, укрепляет и защищает вас. Скажите мне, как мы сможем действовать сообща, потому что одному, только своей головой, мне это не удалось, и я больше не знаю, что нужно делать...»

Через некоторое время я собрался с силами и готов был еще раз выслушать мнения медиков.