Антиревизионизм

В ведении дискуссии подмена объективного восприятия пропагандистскими штампами чаще всего проявляется в посылке «Если вы не согласны с нами, вы согласны с ними». Палитра мнений сокращается до двух, «нашего» и «вражеского», и несогласие с «нашими» мифами воспринимается как безусловная поддержка идеологии противника.так что все те, кто смеет опровергать мнение Резуна или Соколова, записываются в апологеты преступлений сталинского режима, а сторонники пересмотра некоторых трактовок второй мировой – в антисемиты и скрытые поклонники Гитлера. Кстати, насколько я помню, в западных сетевых дискуссиях есть даже определенное правило (т. н. «закон Годвина»), согласно которому дискутант, который первым докатился до сравнения своего оппонента с Гитлером, считается проигравшим спор ввиду отсутствия у него рациональных аргументов.

Иной пример. Публикация этого текста вызвала определенную критику, в рамках которой его автора обвинили в желании подавить свободную научную дискуссию и уничтожить все альтернативные точки зрения на исторические вопросы кроме официального государственного мифа. Но здесь мы переходим к следующему приему, который уместно назвать

Бой с Тенью

Таковой является ситуация, когда оппоненту или приписывается определенное высказывание, или его высказывание трактуется так, что на деле вместо реальной точки зрения оппонента ревизионист начинает дискутировать с неким конструктом, который существует только в его воображении. И естественно, побеждает.

Как правило, в дискуссиях это сводится к «вы считаете, что Х….», после чего утверждение Х критикуется, а то, о чем действительно говорил оппонент, уходит в тень. Ради объективности отметим, что причиной такой тактики редко, но бывает действительное недопонимание. Именно поэтому я в дискуссиях достаточно часто переспрашиваю: «Правильно ли я понял, что вы имеете ввиду …». Последнее бывает весьма важно при общении с незнакомым оппонентом, у которого может быть иной терминологический словарь, иные привычные речевые обороты.

Между тем, когда человек начинает навешивать ярлыки и дискутировать с выдуманными оппонентами, приписывая собеседнику то чего он не говорил, это не только характеризует его как человека неучтивого, но и создает сомнения в его научной компетентности: если в разговоре с собеседником он не способен верно интерпретировать то, что ему говорят, можно ли быть уверенным в том, что и в других ситуациях он правильно работает с фактами, а не видит то, что он хочет видеть?

Разгром очевидной нелепости

Прием строится на том, что в аргументации противника обнаруживаются некоторые ошибки (не обязательно являющиеся главными, стержневыми). Разбору этих ошибок уделяется большое внимание, после чего делается вывод о тотальной некомпетентности оппонента в обсуждаемом вопросе. Иными словами, частная ошибка выдается за стержневую, обнуляющую доказательную ценность всей системы.

Еще лучше, если во вражеской аргументации можно найти некоторое число явно нелепых утверждений, каковые несложно красиво разгромить, после чего делается вывод, что весь корпус доказательств оппонента равен по качеству разгромленному — «на этих двух примерах уровень аргументации критиков нашей теории виден так хорошо, что приводить дальнейшие примеры я не вижу смысла».

Здесь ситуация осложнена тем, что специалист очень часто реагирует на «свой участок знания». К примеру, если в тексте выступления кого-то, кто называет себя политологом, я вижу вопиющие ляпы, которые касаются истории Кореи или современной ситуации на Корейском полуострове, мне психологически будет достаточно сложно поверить в то, что в других областях, которых касается данный автор, он компетентен.

Определенной антитезой к упомянутому выше приему является -

Игра в честность и объективность

Таковая сводится к признанию своих мелких и несущественных для концепции ошибок. Однако за таким признанием обычно следует требование к оппоненту: «Я признал свои (мелкие) ошибки, а вы признайте свои (ошибочность данной концепции)».

Ложное позиционирование собственной объективности

Этим приемом очень хорошо владеет Буровский, который на страницах своей книги, вроде бы, громит и сионистов, и антисемитов. Однако среди антисемитов критике подвергаются их наиболее «пещерные» представители, и, отметя самые одиозные и радикальные книги данного направления, автор совершенно спокойно опирается на те, в которых те же самые мысли высказаны в более цивилизованной форме. В результате получается: «Конечно, представление о том, что евреи приносят в жертву христианских младенцев, является мифом. Всем известно, что они просто убивают русских детей, чтобы обеспечить геноцид нашего народа».

Риторический вопрос, применённый в качестве аргумента