Антирретики против Акиндина

105. Пусть тогда снова сам во всем великий Василий обличит безрассудство и вместе с тем точное согласие с отверженным Евномием того, кто столько клеветал на истинно богочестивых, так что и эллинов он называл не идущими с ними ни какое сравнение в многобожии. Ибо он говорит: «Откажемся ли именовать Бога нетленным, невидимым, неизменным, создателем, судией и всеми теми [именами], которые мы ныне употребляем в славословии? Или, приемля эти имена, что будем делать? Уж не все ли их, собрав, отнесем к сущности? Тогда не только составным, но и составленным из неравномерных частей мы покажем Его, из–за того, что разное обозначается каждым из имен» [1188]; и еще: «Если все приписываемое Богу относится к одному обозначаемому, согласно Евномию, то всячески необходимо, чтобы одну и ту же силу имели бы имена, как [это бывает] у многоименных. И что было бы нелепее этого смешения, отвлекая от каждого из имен его собственное значение, законополагать против общего употребления и учения Духа?» [1189]; и еще: «Как же не явным безумием будет говорить, что за каждым из имен не стоит особое обозначаемое?» [1190]. Разве не очевидно, что Акиндин — другой Евномий? Ибо сей, безумствуя подобно тому и смешивая божественное, и противостоя учению Духа, и противореча общепризнанным всей Церковью Божией догматам, опять говорит: «Как же не нетварны две божественности, чтобы не сказать больше [чем две], если сила Божия и все совершающая энергия, и мудрость, и жизнь, и благость, и все, о чем говорится, что оно по сущности является божественным — иное и иное, и все отлично от божественной сущности и друг от друга? Это ведь нам проповедует новое богословие, что в высшей степени противно благочестивой вере и чего не нужно принимать и поддаваться учащим [таким вещам]».

106. Ты незаметно для себя, человече, самого себя опозорил, отбросив стыд и надругавшись над истинным богословием, и не устыдившись перед лицом истинных богословов, и дерзнув предложить не повиноваться им, и не принимать тех, кого все благомыслящие почитают и перед кем все преклоняются как перед боговдохновенными. «Но нет вовсе никакого различия, — говорит он, — в одной и целой и совершенно три{стр. 260}ипостасной божественности никоим образом, кроме различия по божественным и сверхсущностным трем лицам». Что ты говоришь? Нет различия божественной мудрости от божественной справедливости, простоты от вечности, благости от непреложности, потому что не лицем (μή προσωπικώς) они отличаются одно от другого? Но пусть громче зазвучит в ответ язык богословов, весьма [само]достаточный и не нуждающийся в помощнике против ныне избравшего снова восставать на них.