Антисемитизм в древнем мире

В то время, как в Египте после эксцессов Птоломея VII и VIII антисемитизм на некоторое время несколько ослабевает (в начале I века), в эллинистической Азии, где как мы видели, антисемитизм замер после победы Маккавеев, начинается новая антисемитская волна. Друг Цицерона Посидоний Анамейский в самом начале II века (fr. 25 R из Диодора XXXIV, fr. I; авторство Посидония доказывается Jos. с. Ар. II, 7) снова повторяет антисемитскую версию еврейской истории и обвиняет евреев в целом ряде преступлений. Здесь впервые мы находим почти полный список пред'являвшихся позже антисемитами обвинений: наряду с человеконенавистничеством и культом осла здесь впервые выдвигается обвинение в «мировом владычестве» (см. ниже стр. 93). Нас не должно смущать обрамление, дающее с первого взгляда возможность датировать антисемитизм более раннею эпохой. «Документализация» — излюбленный литературный прием этого времени, особенно в национально-политической литературе. Ведь, и евреи со своей стороны в своих религиозно- политических новеллах (книга «Эсфири», греческие добавления к ней, III кн. Маккавеев, письмо Аристея), делают вид, что дословно цитируют хранящиеся в архивах царские указы, искусно подделывая даже официальный канцелярский стиль. Точно так же и здесь часть обвинений Посидоний подтверждает «данными из истории» Антиоха IV, а прочие обвинения влагаются в уста приближенных Антиоха VII Сидета. В действительности же все это — только свидетельство антисемитизма Посидония и его современников.

Таким же ожесточенным антисемитизмом был проникнут другой азиатский грек, — современник Посидония Аполлоний Молон. Как Посидоний был другом, так и Аполлоний Молон был учителем Цицерона, первого и наиболее рьяного представителя антисемитизма в римской литературе. С другой стороны, виднейший александрийский антисемит Апион сам называет своими литературными предшественниками Посидония и Аполлония Молона (Jos. с. Ар. II, 7). У Аполлония мы находим длинный список еврейских недостатков и преступлений, настолько полный, что некоторые из них несовместимы и взаимно исключают друг друга. Аполлоний сыграл крупную роль в истории антисемитизма, бросив впервые евреям обвинение в том, что они не способны к самостоятельному творчеству, а являются таким образом только подражателями (Jos. с. Ар. II, 14 и 148), — обвинение, не сходящее с уст антисемитов и в настоящее время. Тот же Аполлоний, как справедливо полагает Рейнак (о. с. 121), был источником для позднейших обвинений в ритуальном убийстве.

Эта третья антисемитская волна, как и вторая, поднявшись в эллинистической Азии, через пару десятилетий докатилась до Египта. События 55-30 г. представляют полную аналогию событиям царствования Птоломея VII и VIII. Те же две партии при дворе, то же присоединение евреев к одной из борющихся партий. Указание Диона Кассия. (39, 57 след.) дает право предполагать, что победа Птоломея XI Авлета ознаменовалась серьезными еврейскими гонениями (ср. Bludau, о. с. 65). Как бы то ни было, при преемнице Птоломея XI, знаменитой Клеопатре, евреи определенно становятся на сторону римлян, Клеопатра же, во время голода в Александрии, лишила евреев права участия в получении раздаваемого хлеба (C Ар. II, 4—6 = fr. 63 C² § 5 R).

Еврейские литературные произведения, написанные в эпоху еврейских гонений, и, скорее всего, восходящие к этому времени, со своей стороны подчеркивают, что антисемитизм не был создан правительством в его политических видах, а был широким народным движением. Автор так наз. письма Аристея — нравоучительной исторической новеллы, рассказывает о симпатиях к евреям Птоломея II Филадельфа. Здесь в приводимом полностью «подлинном» царском указе Птоломей II заявляет об освобождении на волю более чем 100 тысяч еврейских пленных рабов и о возмещении убытков евреям, пострадавшим от эксцессов толпы (§ 37). Если первое указание представляет собою правильное или неправильное историческое указание, почерпнутое автором из источников, то второе есть простой анахронизм, перенесение на эпоху Птоломея II обстоятельств современных автору, так как в царствование Птоломея II вряд ли может быть речь об евреях, пострадавших от эксцессов толпы. Точно так же и в так наз. III кн. Маккавеев (4,1) мы читаем по поводу правительственных притеснений евреев при Птоломее IV Филопаторе: «Повсюду, куда только ни получался этот указ (об уничтожении евреев), язычники, ликуя и веселясь, устраивали общественные пирушки: ведь, теперь, наконец, могла открыто проявиться давно копимая и глубоко засевшая в сердце ненависть к евреям». Не следует упускать из виду, что перед нами — исторический роман и что поэтому указание это ценно не для эпохи Филопатора, а только для эпохи написания новеллы.