Антисемитизм в Советском Союзе (1918–1952)

«Важно знать, какова была политика власти и как складывалось положение в большинстве случаев, в самых обыкновенных случаях.

Об этом я расспрашивал многих — евреев и христиан, военных и эвакуированных; все отвечали, что политика власти заключалась в том, чтобы предоставить преимущества по эвакуации евреям, стараться вырвать их чем больше, чтобы наци не могли их уничтожить. И многие евреи подтвердили мне: евреев прямо торопили, предостерегали и отсылали в числе первых.

При эвакуации руководствовались такой мыслью: высылать евреев тотчас после эвакуации женщин и детей. Многие эвакуированные евреи, выбравшиеся позже заграницу, подтвердили это».

К сожалению, из всех высказываний его многочисленных собеседников о широком содействии эвакуации евреев со стороны советских властей Гольдберг приводит лишь одно свидетельство — раввина Шехтмана, который рассказал Гольдбергу в Киеве следующее:

«Длинные поезда, целые эшелоны стояли у вокзала, а по улицам ходили люди из милиции и раздавали пропуска, карточки на отъезд с эшелонами: берите, уезжайте из города. Но люди не торопились уезжать; не верилось вообще, что враг возьмет Киев. Евреям говорили: ведь ты же еврей, ты будешь среди первых жертв, вот тебе пропуск, уезжай. К нему самому, раввину Шехтману, два раза приходили на дом и говорили: уезжай, батюшка, ты еврей, тебя убьют первым, вот тебе билет, уезжай.

И он действительно уехал со всей семьей, поскольку члены ее не были призваны в армию».

Милиционеры, раздающие на улице направо и налево билеты на эвакуацию или уговаривающие «батюшку»-раввина287 (у Гольдберга так и написано еврейскими буквами «батюшка») уехать, — эта картина эвакуации сама за себя говорит. Во всем этом рассказе явственно чувствуется официальная выдумка, рассчитанная к тому же на очень нетребовательного и доверчивого слушателя. Но это единственный претендующий на конкретность рассказ об эвакуации украинских евреев, который нам удалось обнаружить среди огромного количества просмотренного материала.

При таком состоянии источников нашего осведомления об эвакуации определить — хотя бы суммарно — количество эвакуированных и бежавших с Украины евреев чрезвычайно трудно. С известным приближением можно было бы судить о масштабах эвакуации и бегства по данным о реэвакуации и о количестве евреев в различных украинских центрах после войны. Такого рода полу-официальных данных для отдельных городов в еврейской печати рассеяно довольно много, но большого доверия они не внушают: на них слишком часто лежит явственная печать преувеличений, продиктованная желанием не видеть, а то и прямым стремлением скрыть действительные размеры еврейского бедствия.

Это начало проявляться особенно отчетливо с осени 1945 года, когда И. Фефер, полемизируя с пессимистической оценкой положения евреев на Украине и в Белоруссии американским еврейским «Форвертсом» от 1-го июля 1945 года, прислал в Комитет еврейских писателей, художников и ученых в Америке статью, в которой сообщил, что еврейское население Одессы будто бы вновь достигло 45 000, еврейское население Киева 50 000, еврейское население Бердичева 10 000 и т. д.288