Антишулер

Я сообщил Баринову, что деньги уже уехали, а я стремительно отправляюсь вслед за ними. Это причина? Едва ли… Не мальчики детсадовского возраста против меня работают. Не могли они так легко поверить моим словам. Конечно, Вячеслав Анатольевич не постеснялся сообщить им новость. Но каждую новость следует проверять. А они не стали. Не стали даже узнавать, куда и каким образом я переправил деньги. Хотя это напрашивалось само собой. Но если их не волнует даже такая значительная сумма, как двести тысяч баксов, то какой смысл преследовать и убивать меня? Без баксов я не могу представлять для них интерес? Этот вопрос я задал себе множество раз, но найти на него ответа не сумел. Интереса нет. Но есть что-то другое.

Отомстить?

За то, что слегка, но надолго ограничил естественные мужские возможности одного из них?

Ерунда!

Тогда бы они так не торопились. Тогда бы они и от баксов не отказались. Совместить приятное с полезным — естественный инстинкт даже для бандита. Бандитами, как и солдатами, не рождаются, ими становятся. А почему становятся? От любви к такому образу жизни? От страданий свободной жизни? На «зоне», они думают, живется лучше — медовыми пряниками с маком кормят? Нет. Бандитами становятся потому, что так проще добывать деньги. И не могут они от них отказаться, потому что в этом смысл их существования.

Не могут, если нет других обстоятельств, более серьезных и куда как более опасных.

Другие обстоятельства, вот в чем вопрос…

Какие существуют обстоятельства, требующие как можно быстрее отправить меня под землю, предварительно засунув в деревянный ящик?

Само собой, обстоятельства недавние. Не могут они иметь глубоких корней. Скорее всего они появились после моего триумфального посещения дома Рамазана. Кроме желания добыть или вернуть двести тысяч долларов, я не видел причины для небольшой и не очень симпатичной охоты, развернутой на скромного карточного игрока.

Я — не видел…

Но кто-то совсем наоборот.

Если принять во внимание, что баксы им не нужны, то, значит, я стал нечаянным свидетелем чего-то такого, что не предназначалось для чужих глаз. И потому, чтобы найти причину, следует перебрать события вечера очень подробно, со всеми мелочами. Может быть, зная причину, я смогу избежать опасности или хотя бы понять, насколько она серьезна. А потом принять соответствующие меры, если это будет в моих скромных силах.

Мы с Бариновым приехали позже всех, когда уже заканчивалось застолье и гости начали готовиться к игре. По крайней мере несколько человек разговаривали о картах. Словно дожидались нас и настраивались. Впрочем, это, видимо, было обманчивое впечатление. Готовились они сами по себе — независимо от нас, потому что эти сборища, как я понял, специально для игры и организовывались. И еще для того, чтобы поговорить о чем-то.

Именно — поговорить…

Но мы приехали позже, когда разговоры уже почти закончились. К сожалению, я в них не вникал, иначе сейчас, возможно, и не ломал бы голову. Минут десять посидели за общим столом, больше уделяя внимания тому, что на столе стояло, чем тем, кто за ним сидел. Единственно, я пытался рассмотреть руки гостей и по рукам определить способность к «вольтам», которые подчиняются, как правило, лишь тонким, «музыкальным» пальцам. А гости между тем о чем-то говорили. Спокойно, рассудительно и серьезно. Слишком серьезно для застольной беседы.

Это вариант. Они могли говорить о том, что мне слышать было совершенно ни к чему. Я и не слышал, но как это доказать? И — самое трудное! — как сделать, чтобы мне поверили, если мне традиционно не верят, когда я говорю правду?

Не поверят. Если разговоры были настолько важные, что они готовы убить человека, ставшего невольным свидетелем, то не поверят, будто я не слышал их.

А в самом деле, о чем они говорили?

О чем-то очень важном?

Может быть. Хотя я и сомневался в этом. Не все будут разговаривать о важных делах при постороннем человеке, чтобы потом постараться убить его. Это неосмотрительно.

Я начал тщательно вспоминать. Но разговоры не выстраивались в цепочку. Только отдельные фразы, которые можно услышать и от бабушек, сидящих на скамейке у подъезда. Несколько раз донеслось до меня слово «выборы», несколько раз было произнесено что-то вроде: «новый губернатор должен быть в курсе, иначе зачем он нужен…»

Да… Возможно, это один из вариантов. Хотя гарантии тоже нет.

Слушать следовало хотя бы вполуха, чтобы потом голову не ломать! Но каждый человек бывает силен «задним умом». Я не исключение. Я многое делаю неправильно. И в этот раз было бы правильным держать ухо востро, раз уж попал в такую ситуацию.

Говорили о выборах губернатора, которые должны состояться, если мне память не изменяет, весной будущего года. Даже я, совсем не интересующийся политикой, знаю, что выборы — это всегда большие деньги и много грязи, целые фейерверки грязи, восторженно летящей на каждого из кандидатов. И вполне могла прозвучать информация, за которую кто-то пожелал случайного свидетеля убрать. Уже началась предвыборная гонка, хотя официально она еще не была объявлена.