Читаем Антислова и вещи. Футурология гуманитарных наук полностью

Антимышление. Это мышление на антиязыке, альтернативном неантиязыковому, которое не исключает язык, а рискует им ради него самого; семиотическая всеядность включает в себя не только антиязык, но и неантиязыковое, определяемое на примере фрактальной семиотики. То, что минует антиязык прежде, чем стать его исключением, существует в соответствующем непотребстве – на уровне онтологического неразличения между интенцией и референцией, а именно: до растождествления двух абсолютно одинаковых вещей в качестве критерия достаточного номинативного основания (если существование двух абсолютно одинаковых вещей гипотетически невозможно, то их несуществование – гипотетически возможно, а следовательно, критериально для апологии достаточного номинативного основания. Дигитальный субстрат номинации, выдающий подноготную риторической теории числа (РТЧ) за математическое бессознательное, является тем физическим покрывалом, которое должно быть сорвано с бытия, чтобы обнажился его подлинный язык. Если не существует двух абсолютно различных вещей, вплоть до отождествления, то несуществование двух абсолютно одинаковых вещей служит номинативной критикой принципа «изначального опоздания», происхождение которого остаётся семиотической тайной. Если между существованием и несуществованием пролегает номинативная девственность бытия, словно буфер нейтрализующая семиотические последствия, то достаточным номинативным основанием можно признать нерелевантность между бытием и небытием (антиязыковое алиби означает такое понимание аутентичной номинации, при котором вещь акцентирует себя, чтобы не стать объектом несобственной акцентуации: альтернативой аутентичной номинации является далеко не неаутентичная номинация80, могущая быть аутентичной для того или иного референта, а такая номинация, которой свойственен антропологический парадокс: «Чтобы быть (поименованным) самим собой, человек должен постоянно преодолевать (переименовывать) себя» (номинативная вариация антропного принципа).

Парадоксальная номинация – это номинация, в основу которой положена парадоксальная мотивированность, то есть ничем не мотивированная мотивированность, снимающая полярности номинативного детерминизма и номинативного индетерминизма в трактовке природы языкового знака81. Если искусственный характер связи между референтом и знаком досрочно обезоруживает принцип «изначального опоздания», рассчитанный на непосредственную связь между планом содержания и планом выражения, несмотря на изотропную континуальность, то естественный характер связи между референтом и знаком постулирует принцип «изначального опережения», представляющий собой запаздывание плана содержания к плану выражения при имплицитности обоих. Если номинативная немотивированность, когда отсутствует существенный признак, полагаемый в основу именования, является естественной (в отличие от искусственной немотивированности), то принцип «изначального опоздания» может быть конституирован между критикой интенционального разума и критикой референциального разума: «[Слово «произвольный» по отношению к знаку] не должно пониматься в том смысле, что означающее зависит от свободного выбора говорящего… Индивид не властен внести и малейшее изменение в знак, уже установившийся в языковом коллективе» (Соссюр)82.

40

Перейти на страницу:

Похожие книги

История Крыма и Севастополя. От Потемкина до наших дней
История Крыма и Севастополя. От Потемкина до наших дней

Монументальный труд выдающегося британского военного историка — это портрет Севастополя в ракурсе истории войн на крымской земле. Начинаясь с самых истоков — с заселения этой территории в древности, со времен древнего Херсонеса и византийского Херсона, повествование охватывает период Крымского ханства, освещает Русско-турецкие войны 1686–1700, 1710–1711, 1735–1739, 1768–1774, 1787–1792, 1806–1812 и 1828–1829 гг. и отдельно фокусируется на присоединении Крыма к Российской империи в 1783 г., когда и был основан Севастополь и создан российский Черноморский флот. Подробно описаны бои и сражения Крымской войны 1853–1856 гг. с последующим восстановлением Севастополя, Русско-турецкая война 1878–1879 гг. и Русско-японская 1904–1905 гг., революции 1905 и 1917 гг., сражения Первой мировой и Гражданской войн, красный террор в Крыму в 1920–1921 гг. Перед нами живо предстает Крым в годы Великой Отечественной войны, в период холодной войны и в постсоветское время. Завершает рассказ непростая тема вхождения Крыма вместе с Севастополем в состав России 18 марта 2014 г. после соответствующего референдума.Подкрепленная множеством цитат из архивных источников, а также ссылками на исследования других авторов, книга снабжена также графическими иллюстрациями и фотографиями, таблицами и картами и, несомненно, представит интерес для каждого, кто увлечен историей войн и историей России.«История Севастополя — сложный и трогательный рассказ о войне и мире, об изменениях в промышленности и в общественной жизни, о разрушениях, революции и восстановлении… В богатом прошлом [этого города] явственно видны свидетельства патриотического и революционного духа. Севастополь на протяжении двух столетий вдохновлял свой гарнизон, флот и жителей — и продолжает вдохновлять до сих пор». (Мунго Мелвин)

Мунго Мелвин

Военная документалистика и аналитика / Учебная и научная литература / Образование и наука
К северу от 38-й параллели. Как живут в КНДР
К северу от 38-й параллели. Как живут в КНДР

Северная Корея, все еще невероятно засекреченная, перестает быть для мира «черным ящиком». Похоже, радикальный социальный эксперимент, который был начат там в 1940-х годах, подходит к концу. А за ним стоят судьбы людей – бесчисленное количество жизней. О том, как эти жизни были прожиты и что происходит в стране сейчас, рассказывает известный востоковед и публицист Андрей Ланьков.Автору неоднократно доводилось бывать в Северной Корее и общаться с людьми из самых разных слоев общества. Это сотрудники госбезопасности и контрабандисты, северокорейские новые богатые и перебежчики, интеллектуалы (которыми быть вроде бы престижно, но все еще опасно) и шоферы (которыми быть и безопасно, и по-прежнему престижно).Книга рассказывает о технологиях (от экзотических газогенераторных двигателей до северокорейского интернета) и монументах вождям, о домах и поездах, о голоде и деликатесах – о повседневной жизни северокорейцев, их заботах, тревогах и радостях. О том, как КНДР постепенно и неохотно открывается миру.

Андрей Николаевич Ланьков

Публицистика / Учебная и научная литература / Образование и наука