Антисоветчина, или Оборотни в Кремле

Несколько десятков человек было убито, несколько тысяч покалечено и арестовано. Ущерб был нанесен колоссальный. И вот ведь что интересно, значительная часть погромленной собственности оказалась застрахованной в иностранных компаниях: британских, американских. Данные компании выплатили потерпевшим огромные страховки. И эти деньги были нацистами конфискованы вместе с прочей еврейской собственностью. Конфискованы и пущены на нужды дальнейшего вооружения [139]. Получилось так, что деньги через страховые компании фактически перекачали в германскую казну. Находились и другие скрытые пути финансирования. Например, иностранцы просто клали деньги в германский рейхсбанк. И их тоже пускали на военные нужды. Шахт при этом похвалялся перед Гитлером: “Таким образом вооружение частично финансируется за счет наших политических противников”. Но неужто “политические противники” были такими наивными, чтобы не понимать этого? Скорее, представлялись наивными.

Еще одним механизмом перекачки финансов стала система “МЕФО”. Счета фирм, изготовлявших вооружение, акцептовались компанией с ограниченной ответственностью “Металлургише Форшунггезельшафт”, которая не располагала никакими капиталами, была по сути фиктивной организацией. Счета она оплачивала только долгосрочными МЕФО-векселями, но фальшивки принимались к оплате, так как гарантировались государством в лице Рейхсбанка. Система действовала до апреля 1938 г., выдав МЕФО-векселей на 12 млрд марок. Если бы частные банки, в том числе иностранные, предъявили их к оплате, Рейхсбанк обанкротился бы. Но ведь не предъявили! Никто. Делали вид, будто верят в солидность “ценных бумаг”.

Шахт поддерживал закадычнейшие связи с американским послом Доддом, высказывал даже мечты при случае перебраться с США и стать американским банкиром. Заявлял: “Я был бы в восторге часто видеться с президентом Рузвельтом”. И Додд Шахта высоко ценил, называл “самым способным финансистом Европы”, писал: “В Германии, да пожалуй и во всей Европе вряд ли найдется такой умный человек, как этот экономический диктатор”. Хотя о дальнейших планах нацистов догадаться было не так уж сложно. Когда Германию посетил специальный представитель Рузвельта С.Фуллер, в беседе с Шахтом он закинул вопрос: “Вы не можете продолжать до бесконечности делать оружие, если оно не будет находить применение”. Финансист ответил кратко, но определенно: “Совершенно верно”.

А 21 декабря 1938 г., уже после Мюнхена и “Хрустальной ночи” Шахт снова встретился с послом Доддом и высказался еще более определенно: “Если Соединенные Штаты… предоставят Германии свободу рук в Европе, всеобщий мир будет обеспечен”. И Додд после этой беседы записал в дневнике: “Большинство высокопоставленных немцев жаждет аннексий мирным путем или же посредством войны, но при условии, что Соединенные Штаты будут стоять в стороне” [139]. Еврейские погромы вовсе не нарушили и взаимоотношений Германии с Англией, Францией, никаких демаршей Лондона и Парижа по данному поводу не последовало. Мало того, 6 декабря 1938 г. Риббентроп и Боннэ подписали французско-германский пакт о ненападении. Для Советского правительства это стало еще одной иллюстрацией “надежности” и “искренности” западных союзников. Тут уж дело явно попахивало сговором иностранных держав. Направленным против СССР.

О том же свидетельствовали и дальнейшие события. Чемберлен и Даладье в Мюнхене пообещали Чехословакии, что урезанное государство будет принято под международную гарантию. Но 15 марта без всякого предупреждения на чешскую территорию вступили германские войска. Страна была оккупирована мгновенно. Чехию немцы объявили “протекторатом Богемии и Моравии”, в Словакии образовали марионеточное государство. И никто ни о каких гарантиях не вспомнил! Одновременно нацисты заняли и присоединили к рейху Мемель (Клайпеду), получивший по Версальскому договору статус вольного города. И опять никто не счел нужным заикнуться о каких-то там договорах.

Все это походило на безумный “закат Европы”. Лидеры ведущих держав тупо позволяли агрессору захватывать одно государство за другим, грабить их, усиливаться за их счет. А народы западных стран, зараженные пацифизмом, праздновали и ликовали! Радовались, что их политики в последний момент “спасли мир”. Спасли мир не вообще, а только для них самих. Кто-то другой попадал под власть чужеземцев, кого-то унижали, арестовывали, казнили, на кого-то другого нацеливались германские войска, зато те, для кого “спасли мир”, могли в свое удовольствие спокойно жить, вкусно кушать, пить, совокупляться, ходить в театры, читать газеты, рассуждать о политике, чувствовать себя безопасно и уютно. И разве есть разница, какой ценой?