Антисоветчина, или Оборотни в Кремле

В Норвегии, как и во Франции, Лев Давидович, задержался ненадолго. Правительство этой страны разрешило ему въезд при условии не заниматься политической деятельностью. Хотя, конечно, лукавило. Кто же не знал, что Троцкий ею заниматься все равно будет? И чем же еще мог заниматься Троцкий? Негласно подразумевалось, что он будет проворачивать свои дела втихую, не привлекая внимания и не мешая норвежцам выгодно торговать с СССР. Зачем портить отношения? Но он не выдержал правил игры, начал “разоблачительные” публикации о сталинских репрессиях.

Мину под Троцкого помогла подвести его давняя соратница (и, вероятно, одна из любовниц) Александра Коллонтай. Когда-то она тоже занимала важное место среди эмиссаров “закулисы”, состояла в сети Парвуса, всесте с Ганецким и Радеком обеспечивала каналы финансирования большевиков через Швецию и Норвегию. Но она еще в 1920-х сумела переметнуться на сторону Сталина и доказать лояльность тем же способом, который применяла и раньше — предательством. Раньше предавала мужа, Плеханова, Маслова, предала родину, сотрудничая с немцами. Теперь опять предала своих бывших товарищей, отдав Сталину документы из своих архивов, которые можно было использовать против оппозиции. Не исключено, что сообщила и другие важные сведения.

Поэтому чистки обошли ее стороной. Она была оставлена на дипломатической работе в странах Скандинавии, где ее старые связи можно было использовать с пользой для Советского Союза (и где “первая с мире женщина-посол” имела возсожность, невзирая на возраст, удовлетворять свои страсти нимфоманки). После выходок Троцкого, взявшегося доказывать фальсификации московских процессов — на которых и сам он был заочно приговорен к смерти, Советское правительство, естественно, стало выражать неудовольствие приютившему его государству. И связи Коллонтай пригодились. Правительство Норвегии немедленно объявило о высылке Льва Давидовича.

Но получилось, что ему и ехать-то уже некуда! Хотел попасть в США — ему отказали (несмотря на то, что он с 1917 г. являлся американским гражданином). И другие государства его принимать не желали. Почему? Да потому что он для своих теневых покровителей стал уже ненужным. Уничтожение троцкистов в СССР обесценило его как потенциальный противовес Сталину. А создать сильную организацию за рубежом Лев Давидович так и не сумел. После испанской авантюры, в которую троцкисты вовлекли массу энтузиастов из разных стран, но завершившейся полным поражением, престиж IV интернационала упал. Его организации стали распадаться. Кое-как поддерживал их вовсе не Троцкий, зациклившийся на литературном творчестве. Этим занимались его помощники. И когда главный из них, Лев Седов, умер в парижской клинике при операции аппендицита, это стало для троцкистов очень серьезным ударом. Заменить сына отец оказался не в состоянии.

В конце концов, Троцкого согласилась принять только Мексика. В 1917 г. он с триумфом прибыл из-за океана, теперь поехал через Атлантику в обратную сторону. Поехал уже не в каюте первого класса, даже не на пассажирском лайнере, а вообще на танкере. Приютил его один из почитателей, знаменитый и весьма состоятельный художник Диего Ривера. А Троцкий “отблагодарил” гостеприимного хозяина тем, что наставил ему рога, отбил у него любимую женщину, Фриду Кало. Заодно “отблагодарил” таким способом и свою супругу, котрая всюду сопровождала его в изгнании. Впрочем, и Фрида Кало была дамочкой еще той. К Ривере она не больше вернулась — титул “любовницы Троцкого” она стала использовать в качестве своего главного “капитала”, принесшего ей популярность и открывшего дорогу к новым связям, новым авантюрам.

А Лев Давидович приобрел у Риверы виллу в пригореде Мехико, Койокане, превратив ее в подобие крепости. И на самом-то деле ему приходилось опасаться не только Сталина. Потому что для своих теневых хозяев он был полностью отработанной фигурой. Учредительный съезд IV интернационала прошел в Париже без Троцкого. Так зачем он был нужен вообще? Идейным знаменем мог быть и “мученик”. Так даже “красивее” получалось. А живой Троцкий оказывался не только лишним, но опасным. Как уже отмечалось, его сторонники установили связи с абвером. А Лев Давидович знал слишком много о тайной стороне прошлой войны. Американским и британским тузам вовсе не улабалось, чтобы его информация стала достоянием германской разведки.