Антисоветчина, или Оборотни в Кремле

И такое возвышение США подталкивало к дальнейшим претензиям, уже политическим и геополитическим. Именно это и предусматривалось “планом Хауса”. Правда, повторюсь, данное название чисто условно. Во-первых, автором плана наверняка был не он один. А во-вторых, неизвестно, существовал ли подобный план в виде единого документа. Но сохранились дневники, письма полковника Хауса [6], исследуя которые, можно утверждать вполне определенно — такой план был (хотя некоторые исследователи избегают термина “план” — скажем, видный американист А.И. Уткин пишет не о “плане”, а о “стратегии Хауса”, в чем автор не видит принципиальной разницы). Можно выделить и основные звенья этого плана. А целью его являлось не более ни менее как установление мирового господства США. Но достижение этой цели предполагалось не военными средствами, а политическими, экономическими, финансовыми и пропагандистскими. Для чего, по замыслам Хауса, следовало:

После того, как Америка пожала все плоды нейтралитета, требовалось пожать и плоды победы. А для этого США должны были вступить в войну. Но вступить только после свержения русского царя — чтобы сама война приобрела характер борьбы “мировой демократии” против “мирового абсолютизма”. Об этом Хаус писал Вильсону еще летом 1916 г.! А ведь срок вступления США в войну оговаривался с державами Антанты заранее. И определялся на весну 1917 г.

Но и крушением русской монархии ограничиваться не следовало. Россия должна была пасть окончательно и выйти из войны. В этом случае Центральные Державы навалятся всеми силами на Запад. А французам, англичанам, итальянцам останется надеяться на спасение уже не со стороны русских, а только на американцев. А значит, США получали возможность диктовать им любые условия.

Победу над Германией и ее союзницами предполагалось обеспечить не столько военными, сколько пропагандисткими средствами. Президенту США следовало объявить, что война ведется не против народов этих стран, а только против агрессивных монархических режимов, искать опору в “демократических” кругах противостоящих государств, всячески поощрять их, заигрывать с ними — и тем самым инициировать революционные процессы. Пусть “демократы” валят своих монархов, веря, что Америка таким исходом вполне удовлетворится и готова будет заключить почетный мир.

После победы выдвигался проект “фактического пересмотра системы международных отношений”. США до начала ХХ в. традиционно придерживались политики “изоляционизма”: согласно доктрине Монро, не допускали европейского вмешательства на Американском континенте, но и сами в дела Старого Света не лезли. В результате европейские державы без них переплелись сложными системами взаимных договоров, трактатов, соглашений. Втискиваться и вписываться в эту систему, по “плану Хауса”, было бесперспективно и вредно. Ее предстояло смести напрочь, для чего выдвигался лозунг “отмены тайной дипломатии”. Объявить старую дипломатию “плохой”, осудить и отбросить, а на чистом месте строить новую.

Главной стратегической партнершей в достижении этих целей для США должна была стать Англия. Хаус указывал: “Если не обсуждать условий мира с другими союзными державами, то наша страна и Англия окажутся в состоянии диктовать условия”. Но альянс предполагался заведомо нечестным. Он требовался, чтобы вместе подорвать силы России, ограничить интересы Франции, Италии, Японии. Однако при этом американцы готовились исподтишка подложить свинью и англичанам.

Ну а в итоге всех усилий виделось — “надо построить новую мировую систему”. С образованием “мирового правительства”, где будет лидировать Америка. Сделать это предполагалось пропагандой “демократических ценностей”. Поставить их во главу угла, провозгласить самодовлеющей величиной, приоритетом всей международной политики. Благоприятные условия для подобной пропаганды создавала катастрофа мировой войны, колоссальные жертвы. Эти бедствия объяснялись агрессивностью “абсолютизма”, недостаточной “демократией” европейских держав. И утверждение “подлинной демократии” объявлялось единственным средством предотвратить подобные катастрофы в будущем. А США в таком случае выдвигались на роль мирового учителя демократии — и мирового арбитра. Они получили бы право влезать во внутренние дела других государств, оценивать и определять, какое из них в достаточной степени “демократично”, а какое недостаточно. Читай — опасно для мирового сообщества со всеми вытекающими последствиями (еще раз напомним — эти проекты разрабатывались не в 1990-х, а в годы Первой мировой войны). И Хаус убеждал Вильсона: “Мы должны употребить все влияние нашей страны для выполнения этого плана”.